– Потом расскажу,– отмахнулся Молчанов. Они тогда пересеклись в метро и разговаривали обо всём происходящем ещё на уровне знакомых. Теперь же Максим Владимирович понимал, что у него появилась подруга. Но даже ей он пока не хотел рассказывать о том, откуда ему известен тяжёлый взгляд самоубийцы. Эту историю он никому никогда не рассказывал и в дальнейшем не планировал. Зачем нагружать подобной чернухой ту же Аглицкую или жизнерадостного Иссинского. Максим Вячеславович между тем, как раз вернулся в мониторную.
– Вот это, конечно, типаж,– он засмеялся и сел напротив Молчанова.– Интересно, у него работа помимо картин присутствует? У него вообще покупают что-нибудь? Да уж, жизнь ради искусства! Целыми днями ходит в метро рисовать. Замечательно. Наринэ-Иванна сказала бы в такой ситуации, что человек сошёл с ума.
– Ну почему же,– Максим Владимирович достал свой обед и, отпив из термоса сладкого чая с лимоном, решил продолжить дискуссию.– Человек, наоборот, нашёл свою стезю и теперь все силы отдаёт на это дело. Если бы не рисование, этот старичок как раз сошёл бы с ума. Он не видит галлюцинаций, не считает себя Жан-Полем Сартром. Вполне здоров.
– Кстати, про галлюцинации,– вспомнил Иссинский.– Что ты там за белого человека видишь?
– А,– вспомнил Молчанов.– Да так, ничего интересного. Просто иногда какую-то фигню вижу. А когда ты два раза увидишь, тебе потом такое везде мерещится…
Максим Вячеславович сделал возмущённое лицо и, театральным жестом указав на Молчанова, сообщил с акцентом:
– Молчанов сощёл с ума!– и оба засмеялись.
– Конечно!– Максим Владимирович ещё раз отпил из термоса и предложил Иссинскому.– Будешь?
– Наливай, хе-хе!– снова фраза Наринэ-Иванны. Как-то раз к ней зашла коллега и попросила вскипятить воду в чайнике, на что диспетчер потребовала, чтоб та сама налила воду и издала странный смешок. После этого Наринэ-Иванна ещё долго уверяла Максима Вячеславовича, что наливают там именно воду.
За приятной беседой прошли следующие два часа. С Иссинским можно было разговаривать на очень приятные темы с непривычным для Молчанова оживлением. Конечно, во многом жизненные позиции Максима Вячеславовича и Максима Владимировича расходились, но для Молчанова это не отменяло того факта, что Иссинский – отличный человек. Если бы тот захотел стать Молчанову другом, то сам Максим Владимирович был бы не против. Но навязываться человеку с дружбой уж точно не хотелось.
Вообще, оперируя такими терминами, как «друзья», «дружба», нужно соблюдать осторожность. Просто поддержать беседу может и приятель. А друг – это нечто большее. Вот Аглицкая – друг на все сто процентов. Пускай даже друг в одни ворота. Молчанов не сделал для неё пока что ничего.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
