Поселению, куда они пришли, спустя пару часов прогулки по склонам и неглубоким расщелинам, что ручьи, питающие Юл, промыли в мягкой почве, Кирилл не мог дать точное определение. Деревня? Поселок? Или город такой своеобразный? Дома из затейливо переплетенных толстенных ветвей поверх бревенчатого основания, – причем деревья явно живые, с листьями и цветущими молодыми побегами. Кто их так формировал? Человек или сама природа? В любом случае не один год потребовался бы для выращивания даже небольшого простенького «теремка», а некоторые вон, в несколько этажей и еще и с боковыми пристройками. И не птичьи хлипкие гнездышки на сезон, а добротные сооружения, в которых и зимовать, и припасы хранить, и детей растить.
Меж домами вились узкие тропочки. Если улицу пересекал ручей, то дерево, выросшее словно бы невзначай на его берегу, изгибалось аккуратным мостиком через быстрину, а потом уже тянулось вверх как ни в чем ни бывало. Либо тут жил и работал гениальный архитектор-друид, либо природа сама откликалась на присутствие человека, готового жить с ней в полной гармонии и почтении ко всем ее проявлениям.
Трава, цветы, краснеющие ягоды на кустиках. Пастораль! Идеальное житие в гармонии с природой.
Людей на улицах совсем мало, почти никого, хотя несколько раз Кирилл заметил блеск любопытных глаз среди густой листвы, да чей-то белый пушистый хвост мелькнул меж веток.
– Отца моего дом, – Карин остановилась возле огромного, в несколько поверхов терема из живых (конечно же!) деревьев, расположившегося на основании из полутора десятков мощных стволов. Внизу они поросли мхом; оттуда тянуло холодом и сыростью, но выше гладкие, теплого золотистого цвета, словно светятся изнутри.
На первый этаж метрах в пяти от земли вела гладко обструганная аккуратная лестница с мелкими зелеными листиками на перилах – неистребимая повсеместная жизнь! Похоже здесь воткни палку в землю, – через день покроется листьями, через неделю зацветет, а еще через неделю сможешь отведать спелый сладкий плод.
– Пойдём! Он будет рад знакомству! Особенно такому удивительному гостю! – улыбнулась, махнула приглашающе и вспорхнула по лестнице к массивной резной двери. Недовольно бурчащий Раднис замыкал шествие.
Кирилл представлял отца девушки этаким могучим мужиком в косоворотке, обросшим бородой, с сильными мозолистыми руками. И топором на поясе. Откуда такой образ? Древнерусский мудрец и богатырь в недавнем прошлом казался вполне естественным в здешнем антураже, органично вписывался и в интерьер, и роль князя и главы клана. (Или племени? Как правильно?) Но встретил их худощавый невысокий мужчина, совсем молодой – лет тридцати пяти, беловолосый, светлокожий, кареглазый, как и дочь.
– Кир-Ан, погонщик, – представила отцу Кирилла Карин. – Он в беду попал и ранен. Прошу, отец, гостеприимства для него.
Мужчина оглядел гостя с ног до головы, кивнул.
– Что ж, пусть останется. Я – Рунн, – представился. – Князь местный. Глава племени Куниц, Долины Снов властитель. Будь гостем в моем доме. Тебя проводят. Отдохнешь. А после, за трапезой со мною, хочу услышать твой рассказ. Сейчас же дети, Раднис, Карин, пройдемте в зал совета. Дел много предстоящих надо обсудить.
На сем аудиенция закончилась. Князь с молодыми людьми отбыл, а Кирилла служанка проводила по лестницам и коридорам к очередной резной двери.
