– Александр, вы? – рядом стояла Ирина Ланская, – Что вы здесь делаете?
– Да, вот, решил пройтись по булгаковским местам, – Верховцев вскочил со скамьи.
– Меня тоже завораживают Чистые пруды. Здесь какая-то особая магия времени. Словно соприкасаешься с параллельным миром.
– Позвольте вас пригласить в трактир, – Верховцев показал глазами на закольцованный трамвай.
– Пожалуй, не откажусь, – Ирина позволила взять её под руку, и они направились в заведение на рельсах. Там заказали расстегаи и чай с лимоном. Верховцев смотрел на Ирину и любовался её особенной красотой: умные серые глаза, высокий лоб, греческий носик, чуть ироничные губы, милые ямочки на щеках, когда она улыбалась. Ирина почувствовала его взгляд, и её щёки окрасил прелестный румянец. Говорили сначала о литературе, потом о классической музыке. Время незаметно летело за интересной беседой. После трактира они подошли к пруду.
– Идёмте ко мне, – наконец решился Верховцев.
– Вы хотите познакомить меня с родителями?
– Я живу один, – мужчина привлёк Ирину к себе.
– Мне кажется, неприлично просто так заходить в гости к одинокому мужчине, – отстранилась Ланская.
– Это всё пуританские предрассудки, – Верховцев поцеловал Ирину в губы и сразу получил звонкую пощёчину.
– Не провожайте меня, – вспыхнула Ирина и быстро пошла прочь. А Верховцев растерянно опустился на скамью.
Отец Сергий метнул из под седых бровей на вошедшего хитровато-проницательный взгляд: «Заходи с Богом».
Верховцев удивился скромной обстановке кельи старца. Деревянные нары с лоскутным одеялом, оцинкованное ведро с алюминиевой кружкой, образ Спасителя в красном углу и каменный пол, истёртый до блеска молитвенными бдениями.
– Отец наш небесный, а мать – родная земля. На ней и живём, за неё и молитвы мои. Тёмные века кончаются, пора дальше идти. Но люди ещё прошлым живут, боятся из своей норки нос высунуть. Эдак и светлое завтра просидим в темноте и грядущее царство небесное пропустим, – издалека начал старец.
– Отец Сергий, я светский человек и в царство небесное не верю. Чем же я могу вам помочь?
– Александр, нельзя одновременно служить и Богу и дьяволу.
– О чём вы, отец Сергий?
– О твоей тёмной книге.
– Отец Сергий, книга получила высокую оценку и международное признание.
– А я ведь название книги не сказал, а ты уже сам понял, какая твоя книга тёмная, – уличил писателя монах.
– Я старался правду писать. И за каждое слово в книге отвечаю, – обиделся Верховцев.
– Старался правду, а получилась ложь, – смиренно произнёс старец.
– И в чём ложь?
– А в том, что неполная правда и есть ложь. В книге ты пишешь о том, что плохо в России. Но у тебя нет ни одного светлого образа, ни одного лучика добра и света. А ведь Русь – Бел Свет была изначально и есть теперь, – отец Сергий прошёл в красный угол, опустился на колени и погрузился в молитву.
А Верховцев присел на нары и призадумался. Сколько тёмного в людей вливается средствами массовой информации: в теленовостях – аварии, катастрофы, преступления, в кино – насилие и убийства, в прессе – сплетни и грязные слухи. И его книга, возможно, стала последней каплей, переполнившей чашу негатива. Да и Ирина сказала, что книга мрачная. Жаль, вчера так нехорошо получилось. Привык, дурак, к доступным женщинам. Как стыдно… Надо будет перед ней извиниться.
Тем временем монах закончил молитву, трижды перекрестился, встал с колен и обратился к Александру:
