Настя погрозила ему в спину кулаком и без голоса, одними губами по слогам прокричала: «Убью, паразит»!
Они сидели бок о бок на разостланной по полу медвежьей шкуре и, глядя на огонь, разговаривали:
– … А ты сказала, мы должны расстаться. Сняла со стен свои фотографии, собрала вещи. Я спросил, почему?..
– Мог и не спрашивать. Показал бы, что тебе все равно. Я бы и вернулась, – Настя провела подбородком по коленям и положила на них голову. – К тому же я оставила на подоконнике сефор с косметикой. На самом видном месте.
– Это был знак?
– Женщина может, что угодно забыть у мужчины, только не косметику.
– Плохо, что я тогда этого не знал, глядишь и не наломал бы столько дров.
– Болтун. Все ты знал. Тебе ведь тогда, сколько мне сейчас стукнуло.
Муж засмеялся и игриво потрепал её за ушко.
– Как порядочный кавалер я обязан был изобразить пропасть отчаяния.
– Так и изображал бы отчаяние. Зачем было по перилам моста ходить?
– У-у-у, дорогая, я вижу, ты всё забыла. По перилам я ходил не тогда и совсем по другому поводу. Еще в нашей старой квартире, мы допоздна клеили обои, вспоминаешь? Потом решили проветриться. И поехали на реку. На набережной горели фонари, а на реке качались бакены.
– Ты мне хотел достать один, – прошептала Настя, в её глазах плясал огонь.
– Мы стояли прямо над фарватером, смотрели, как ходят катера. А потом вдруг запели, тихо в один голос: «… И в ладони ладонь мы замрем над волнами, и под мост наших рук будут плыть перед нами…»
– «Вновь часов и недель повторяется смена, – подхватила Настя, – не вернется любовь, лишь одно неизменно, под мостом Мирабо тихо катится Сена».
Пробили настенные часы, в дверь раздался стук.
– Благоволите! – возгласил муж и поднялся.
На пороге стояла Татьяна.
– Воркуете, голубки.
Через плечо Настя с улыбкой смотрела, как они чмокаются, делая друг другу щечки.
– Слава богу, есть о чём. В прошлом году с твоим Андреем Валентиновичем мы здесь так же сидели, вспоминали, – муж взял гостью под локоток. – Всем своим бывшим кости перемыли.
– Опять ты его по имени-отчеству называешь? – Татьяна отдернула руку.
– С глазу на глаз, хоть Андрюха, но за глаза только так. Мало ли кто услышит. И будет плохо, если узнают, что с главой холдинга можно так запросто, панибратски… Где он сейчас?
– В Норвегию улетел, – бегло бросила Татьяна. – Ты почему телефон отключила? Звоню-звоню… – Это она уже Насте и снова ему. – На собрание директоров компаний.
Муж лишь пожал плечами. Татьяна не спешила снимать с себя куртку, хотя в помещении было натоплено, поэтому он с сожалением понял, никакой преферанс не состоится.
– Хотите посплетничать? – спросил, откладывая уже взятую для игры колоду карт. – Ладно, займусь бухгалтерией.
– Мы только на минуточку, – пообещала Татьяна.
– А вы знаете, самые лучшие подруги получаются именно из мужчин, – заметил он им вдогонку.
– В другой раз, сестренка.
Взявшись за руки, обе прошествовали в коридор.
В холле было уже шумно: резались в бильярд и нарды. Главной обсуждаемой темой являлось прибытие московской съемочной группы. Дескать, её появление наконец-то взбудоражит тутошнюю скукотищу. Интересно, если тутошнее времяпрепровождение – скукотища, то как же должно выглядеть увеселение? Разгулом, дебошем?
Поднялись к Татьяниному номеру. В «Салаире» она занимала 11-ый полулюкс, правда принимать джакузи ходила в отель по соседству.
У неё Настя, сев на диван, взяла в руки по глянцевому журналу и изображая ими порхание, пропела:
