В воздухе витал запах тимьяна.
Вестник
Светлый вестник бури
Штиля хозяин темный
Глубокий
и мертвый
Вечный
и тонкий
Бесов всех мастер
Идиот немногих людей
Соображение по поводу одного логико-философского
Возвращение к очень раннему опыту, до сознания, до интерпретации, к опыту того возраста, который можно назвать гарантом того, что цевилизация не превратится в систему жестоких игр без игры в игры.
Зачем я все это вывожу и выжимаю по капле?
Очевидно же.
Меня настораживают и пугают некоторые вещи:
1. Сначала умрет сознание.
2. Совесть перестанет говорить.
3. Воля станет рабом повсеместной лжи.
4. Инфантильность будут восхвалять.
5. В мире не станет больше мира.
Осталось взглянуть в зеркало.
В час Шень
Вкус варится
Стихи думаются
В груди захватывает дух
Эти слова сохранены в душе
Естество не так поверхностно
Останавливаюсь в час Шень
Замирает
Поле с голосами цикад
Это поле с цикадами, стрекочащями о былом, о прошедшем. В таком поле говорливых цикад пребывать порой необходимо всем, ведь кто-то же должен рассказать тебе о временах непостижимых, легендарных.
Словно и не было того, о чем разуметь невозможно. Цикады с этого поля передают друг дружке эти истории, они тихонько шепчут их, но каждый голос такого прошлого, соединяясь с миллионами таких же голосов-шепотов создают ту подлинную историю.
Если ты окажешься там ненадолго, то очень тебя прошу записать их голоса. Ведь кто-то сможет их перевести на наши языки, и мы узнаем чуть больше прежнего.
Когда плохо
Можно отвлечь тебя на французский экзистенциализм
Он необычайно хорош, в нем прекрасно отдыхаешь
Когда плохо
Можно представить тебя дающего волшебных пинков
Средние люди везде одинаковы
Это тяжелое слово "когда"
Мучительно
Скудность философии всех
Невозможно быть философом для всех и каждого.
Знают конечно таких философов, знают и такую философию. Философ каждого и всех выхватывает намагниченную крайнюю точку. Беря эту точку серого пламени в свои руки, он начинает эту точку развертывать. Раскручивать. Смешивать с самыми серыми представлениями, охотно подставляя свои обрубленные крылья под тиски и ножницы. Точка крайности раскрутилась, она осела в сознании, обыденном представлении. Здесь все дружно перепрыгивают через салочки – раз прыжок, да два – вот неосмысленный переход к невежеству. Невежество умов вытесняет последнее то, что именуется скажем духом. Образовываются страны не знающие духа. Философия всех и каждого делает свое серое дело: образовывая в нас чернодырие разума и подавляя возможности души, она делает скудным весь наш мир.
Обозначать здесь проблематику, значит войти в русло скудности. Любая отвлеченная мысль может быть раздавлена толпой невежества. Тленность проистекает холодно звеня.
Невозможно быть философом для всех и каждого. Я так и не смог.
Столб нет (того, чего правда нет)
Треском
Падай
Молча
Жди
Встань
Открой
Глаза
Чужие
Стой
Смотри
Завтра
Повтори
Прохлада
Сон
Зима
Вздох
Тоска
И
Смертью
Плачь
Сгори
Август
Речь
Письмо
Поэт
Сказка?
Нет
Зеленая пропасть
И все это – зеленая пропасть. И стоишь ты на краю и смотришь вниз.
Чайник кипит. Выключаешь газ. Наливаешь себе кипятка в кружку. Вот тебе и чай.
А сам смотришь ты вниз. Видно как все исчезает там. Даже то, чего мы не можем увидеть.
Зеленая пропасть. На краю, с чашкой чая в руке, смотришь в низ. Занятие не столь бесполезное. Ведь что бы смотреть, надо уметь видеть. Практика глупостей.
Пахнет солнцем. Неприятно, что аж странно.
