Идти пешком по лесу ещё чем хорошо? Думается при этом легко и продуктивно. Любая проблема или задача обязательно находит своё решение, причём довольно быстро. Сейчас Тимур как раз и действовал в соответствии с принятым чуть ранее решением. Он шёл к дальнему солонцу, где для контроля и наблюдения за зверем стояла его личная фотоловушка. Её предстояло установить на новом месте – там, где по его предположениям находился тайник.
Путь вышел не близкий. Десять километров в одну сторону, и одиннадцать в другую. Пока прошагал половину обратной дороги, день уже давно склонился к вечеру. Решил заночевать в лесу. Сложил таёжный костерок, заварил в жестяной кружке чай, и понемногу напряжение последних суток стало отпускать. Ровный и мягкий жар пламени грел тело и душу, вбирая в себя тревоги и заботы, и выбрасывая их сизым дымом во Вселенную, в самое звёздное небо. Тимур лежал у костра и улыбался, глядя в качающуюся туманную роззвездь Млечного Пути. Ему было хорошо, словно улетал на качелях назад в детство. На эфемерном пороге сна, перед тем, как сознание уже готовилось смежить веки, заметил шевеление на пляшущей границе света от костра. Точнее, услышал лёгкий шум. Чуть повернулся, вытащив из-под служившего подушкой рюкзака короткий ТОЗ-106 (в охотничьем обиходе – «кулацкая радость», заводской обрез 20 калибра). Опасности не ощутил, посему уложив ствол на сгиб локтя спокойно ждал, когда ночной гость соизволит подойти ближе.
Он появился из тьмы постепенно, словно её сгусток, живущий своей жизнью. Сначала обозначился контур фигуры то ли пса, то ли волка, медленно и осторожно приближающегося к огню. Выйдя из темноты на свет зверь сел. Им оказался совершенно чёрной масти пёс, худой, в репьях и не совсем здоровый на вид. Посидев немного и впитав ребристым боком умиротворяющий жар костра лёг, положив на вытянутые перед собой лапы лобастую голову. Не рычал, не скалил пасть, даже смотрел в сторону, словно игнорируя присутствие человека. В его позе и поведении легко угадывалось единственное желание – согреться у жаркого пламени. Тимур не стал мешать зверю, внимательнее приглядываясь к нежданному гостю. Худоба ночного визитёра объяснилась быстро – на боку, который он подставил волнам тепла и света, виднелась старая рана, плохо зажившая и всё ещё сочившаяся сукровицей. Её рваные края красноречиво говорили, что отметина оставлена острыми клыками секача. Нижняя челюсть тоже была повреждена, скорее всего сломана и срослась криво, выставив наружу желтоватый обломанный клык. Пёс был помесью лайки и овчарки. Похоже, что он травмирован кабаном, это с азартными или неуклюжими охотничьими собаками случалось часто. По виду пёс был уже стар, и в лесу обитал давно, забытый или брошенный своим хозяином. Сейчас, выйдя к костру и зная, что человека можно не опасаться, зверь понимал, что добра тут тоже ждать нечего. Поэтому отрешённо закрыл глаза и уснул. «А я его знаю. Ничей пёс.» – вдруг понял Тимур. Его след в своём обходе он иной раз встречал, примечая мелкий шаг и петляющую походку, словно оставил его раненый или больной зверь. Чаще всего он появлялся рядом с падалью или останками добытой другими зверьми добычи. На полноценную охоту сил у него не доставало. Странно, что он не выходил к людям в ближайшие деревни.
Видя, что гость уснул, Тимур устроился удобнее, держа его в поле зрения. Но скоро задремал и сам. Утром, едва сырость росы коснулась ещё закрытых век, потянулся, с наслаждением разминая мышцы и обнаружил, что пёс лежит уже у него в ногах, прижавшись боком к подошвам. Хмыкнул, покачав головой. Когда зверь не поднимая морды с лап скосил на него взгляд, негромко и спокойно спросил:
