Беовульф - страница 4

но я не покинул

его над бездной:

вместе держались

в опасных водах,

рядом плыли

пятеро суток,

покуда буря

и сумрак ночи,

северный ветер,

снег и волны

кипящих течений

не разлучили

550 нас в ненастье.

Со дна морского

нечисть восстала —

в пене ярились

полчища чудищ.

Рубаха-кольчуга

искусной вязки,

железной пряжи

мне послужила,

шитая золотом,

верной защитой,

когда морежитель,

стиснув когтистыми

лапами тело,

вдруг потащил меня

в глубь океана;

Судьбой хранимый,

я изловчился,

– клинком ужалил

зверя морского —

560 канул на дно

обитатель хлябей.

Кишела нежить,

грозя мне погибелью

в бурлящей бездне,

но я поганых

мечом любимым

учил, как должно!

Не посчастливилось

злобной несыти

мной поживиться,

плотью лакомой,

пищей пиршественной

в глубоководье,

зато наутро

в прибрежных водах

всплыли распухшие

туши животных,

клинком усыпленных, —

и с этой поры

570 стал безопасен

путь мореходный

над теми безднами.

Божий светоч

взошел с востока,

утихла буря,

и я увидел

источенный ветром

скалистый берег —

Судьба от смерти

того спасает,

кто сам бесстрашен!

Всего же девять

избил я чудищ

и, право, не знаю,

под небом ночным

случались ли встречи

опасней этой,

был ли кто в море

ближе к смерти,

580 а все же я выжил

в неравной схватке —

меня, усталого,

но невредимого,

приливом вынесло,

морским течением

к финским скалам.

Но я не слышал

подобных былей

о подвигах ратных,

тобой совершенных:

ни ты, ни Брека —

в игре сражений

не смели вы оба

железом кровавым

творить, как должно,

дела достойные,

зато известно,

что ты убийца

своих сородичей,

590 братьев кровных, —

проклятье ада,

как ни лукавь ты,

тебя не минет!

Скажу воистину

тебе, сын Эгглафа:

не смог бы Грендель

бесчинствовать в Хеороте

не смел бы нечистый

бесчестить владыку,

когда бы сердце

твое вмещало

столько же храбрости,

сколько бахвальства!

Но знает он,

что его не встретят,

противоборствуя,

мечами острыми,

и без опаски

враг набегает

600 на земли Скильдингов,

твоих сородичей,

и с данов дань

собирает кровью,

и ест и пьет он

и не трепещет

при встрече с данами.

Дайте время,

на деле узнает он

доблесть гаутскую!

Завтра поутру,

когда над миром

зажжется светоч,

солнце на небе

явится ясное, —

всяк без боязни

сможет на пиршестве

пить брагу в Хеороте!»

Пришлась по нраву

кольцедарителю,

610 седовласому

старцу-воину,

решимость Беовульфа!

он уверовал,

пастырь данов,

в близость спасения.

Громче смех

зазвучал и речи

среди воителей;

вышла Вальхтеов,

блистая золотом,

супруга Хродгара,

гостей приветствовать

по древнему чину:

высокородная

вождю наследному

вручила первому

чашу пенную,

да не грустил бы

в пиру властитель,

620 владыка данов, —

до дна он выпил,

радуясь трапезе,

добрый конунг;

затем гостей

обходила Вальхтеов

с полной чашей,

потчуя воинов,

старых и юных,

пока не предстала

жена венценосная,

кольцевладелица

с кубком меда

перед гаутским

войсководителем;

многоразумная

Бога восславила,

ей по молитвам

в помощь пославшего

рать бесстрашную.

630 Чашу воитель

принял от Вальхтеов

и ей ответствовал

жаждущий битвы,

молвил Беовульф,

сын Эггтеова:

«Дал я клятву,

когда с дружиной

всходил на ладью,

чтобы плыть за море:

или избуду я

ваши беды,

или сгину

в тугих объятьях

рук вражьих, —

зарок мой крепок! —

добуду победу,

или окончатся

дни моей жизни

в этом чертоге!»

640 Пришлась по сердцу

хозяйке дома

клятва гаута.

Воссела властная

золотоносица

возле супруга,

и пир разгорелся,

как в дни былые;

застольные клики,

смех и песни

в хоромах грянули,

но сам сын Хальфдана

прервал веселье,

спеша укрыться

в ночных покоях:

он знал, что недруг,

дождавшись часа,

когда помрачится