Берег души и иллюзий - страница 33

– Прости, А̀нжи, но ты не сможешь мне отказать и по той причине, что ты француз.

– Я уже догадался. Вопрос касается женщины?

– Ты как всегда проницателен, дружище.

Комплимент пришёлся в точку. В трубке раздался добрый смех.

– И что я должен сделать?

Я вкратце рассказал свой план.

– Она русская? Не боишься, что я её уведу?

– …

– Шучу, шучу – радуясь своей «удачной» шутке, А̀нжи ещё больше повеселел.

– Высылай письмо и инструкции экспрессом. Я помогу, но будешь должен.

– Ты всё ещё в поисках русской красавицы? – поинтересовался я.

– Конечно.

– Тогда «Долг платежом красен» знаешь такую русскую пословицу? Приедешь, рассчитаемся.

– Ловлю на слове. Знаешь такую русскую фразу? – отреагировал он, оставшись доволен своей находчивостью и знанием русских фраз.

Мы попрощались. И в таком прекрасном расположении духа, я взял бумагу и начал писать письмо самой желанной женщине на свете:

«Я хотел бы встретить тебя в городском аэропорту. Посадить в машину и увезти на побережье прекрасного Чёрного моря. Проезжая сквозь хвойный лес по просёлочной дороге, на которой лучи солнечного заката уже играют с тенями деревьев, создавая причудливые, магические, можно сказать, потусторонние узоры, ты чувствуешь, как в открытые окна машины врывается свежий хвойный запах с усиливающимся оттенком приближающегося солёного моря.

Дорога, плутающая вокруг огромных, величественных валунов, постепенно раскрывает перед твоими глазами райские крымские пейзажи. Она кокетливо, своими плавными поворотами даёт время насладиться красотой окружающей тебя практически доисторической природы. Ещё подъем, и со звуком задыхающегося от оборотов двигателя, машина преодолевает последний горный барьер, забираясь на площадку среди красивейшего «альпийского» луга.

Твоему взору открывается скалистый берег, разрезанный обрывами и ущельями нетерпеливого, как женские желания, моря. Мы останавливаемся около небольшого, лесного, деревянного домика, стоящего практически на самом краю обрыва. Когда-то он принадлежал лесничеству, потом здесь размещался наблюдательный пункт советских ПВО, а после распада Союза из этих мест и вовсе ушла вся цивилизованная жизнь. Мне его показал знакомый лесник, и я из него сделал своё секретное место и назвал его «Берегом души и иллюзий». Почему «души»? Наверное, и так понятно. Почему «иллюзии»? Просто сама жизнь здесь становится иллюзорной, призрачной, как маленькая, еле заметная звезда на огромном и чёрном, как смоль, небосводе.

Я приглашаю тебя войти в мой дом, пока я схожу и наберу свежей родниковой воды. Ты переступаешь порог и попадаешь в мой мир. Проходя через «сени» (как говорили в старину), ты слышишь, как под ногами поскрипывают половицы. Не бойся. Дерево здесь на удивление прочное. Входи!

Ты входишь в большую просторную комнату. Первым делом, и я в этом уверен, ты обращаешь внимание на фасадную стену из стекла с видом на море. Моя сестра, архитектор, помогла мне аккуратно ввести в мой «Берег души и иллюзий» нотки современности, не нарушив общей прелести старины. Проходя к стене-окну, ты задеваешь большие 100 Вт колонки. Больно? Прости за беспорядок. Я потом обязательно полечу твою ножку.

И колонки, и синтезатор, и гитара с компьютером – всё это части моей глубоко скрытой сущности. С моими помощниками я извлекаю музыку, которая обволакивает эти стены каждый раз, когда я здесь. Ты идёшь к фасадной стене, открываешь дверь, выходишь на маленькую террасу и, я уверен, твоё дыхание остановится. Здесь так бывает, точнее сказать, здесь можно забыть дышать, логически мыслить, потерять реальность времени. Особенно во время сумерек и на протяжении всей ночи. Мне и самому порой кажется, что время здесь течёт так же, как золотистый майский мёд спускается на… белоснежную кожу. Ты стоишь на террасе, твои глаза всматриваются, казалось бы, в обычный морской горизонт, но с ПОТРЯСАЮЩИМ закатом. Как бы ни играло воображение, какой бы закат ты ни видела, но передать красоту любого заката (если ты не пошлый писака) просто НЕВОЗМОЖНО! Ты пьёшь воздух морского бриза и смотришь на берег мыса Айя, проглатываемого сумерками – «трещиной между мирами». Так назвал это время К. Кастанеда, и я запомнил эту фразу на всю жизнь. Блестяще!