И смысл этого знака он хорошо знал. В него укладывалась вся основная концепция эльфийской Игры Дворов, всё то, о чём его предупреждал Тремиан, знавший, как долго готовилось его падение, и до последнего надеявшийся победить. Даже сейчас Хатепер отчётливо услышал внутри его голос, интонацию, с которой Арель столько раз произносил эти слова – иногда на певучем эльфийском, иногда на древнем рэмейском.
«Ничто никогда не является тем, чем кажется».
Оплакивая старого друга, Хатепер исполнил его последнюю волю – сам вырезал куски кожи с нанесёнными знаками, сам обработал и сохранил их. Другие было прочесть сложнее, и не всё он сумел разобрать сразу, но сохранил, потому что послание предназначалось не только ему одному. Ллаэрвин Тиири также должна была увидеть это. Однажды Хатепер должен был передать страшное послание и ей.
Знак единого мира – их общей цели, что некогда казалась недосягаемой. Напоминание обо всём, что они хотели сохранить.
Знак верности. Когда Хатепер сумел разобрать его, то не сомневался – верности тому самому договору, который они трое когда-то поклялись исполнить, гарантом которого по ту сторону гор была Пресветлая и её род, а по эту – он сам. И Тремиан, так долго бывший связующим звеном меж ними…
Знак смерти. Арель не только предпочёл смерть бесчестию. Он знал, что выжить и ответить на суде ему просто не позволят, кто бы ни преследовал его. Увы, рэмейские солдаты, направленные Домом Владык, нашли его слишком поздно – жизнь Высокого Лорда не досталась ни врагам, ни друзьям. Но солдаты бережно сохранили тело.
Ещё один знак, безусловно, важный, тот, что был начертан вскользь, в спешке, но скорее всего – намеренно смазанно, чтобы не увидели чужие глаза. Его Хатепер сумел прочесть позже всех, хоть тот и был вполне ожидаем.
Этот знак очень напоминал часть родового герба Высокого Рода Саэлвэ. Росчерки-нити, пересекавшие его, могли быть случайны… но могли означать связи. Связи по обе стороны гор. Пара как бы случайных линий складывалась в руну сближения, но Хатепер не был уверен, не подвели ли его глаза и разум.
Увы, Тремиан не мог назвать всех союзников своего врага – да и знал ли? Но как сумел, он предупредил друга об опасности.
Как ни готовься к такому удару, не всё возможно предусмотреть. Так рухнула сеть осведомителей – та самая сеть, с помощью которой Дом Владык и королевский род Данваэннона выстраивали своё общение вне официальных каналов. Великий Управитель прикладывал все силы, чтобы восстановить хоть что-то из разорванных нитей, но пока его усилия не принесли желанных плодов.
А время шло. Мысль о том, что Ллаэ всё же направила посла, презрев все риски, но посол этот до места назначения так и не добрался, уже не раз была высказана и им самим, и Амахисат, и Секенэфом. Большие надежды Хатепер возлагал на пленников, которых должен был привезти с собой Ренэф.
В этой истории оставалось слишком много тёмных пятен, а выдвигать обвинения против влиятельных родов Империи во все времена было чревато – ему ли не знать?.. С внутренними мятежами было покончено ещё в первые годы правления Секенэфа. К этому приложили руку и сам Хатепер, и Амахисат – задолго до того, как заняла трон. Окружение было верно Императору, как бы отдельные представители ни относились друг к другу и к общей идее политики мира. Что до родов Мерха и Эрхенны, то они поддерживали Владыку и служили ему в чём-то даже истовее прочих, а ещё имели своих сторонников – весьма влиятельных. Чтобы свергнуть целый вельможный род, тем паче род, полностью лояльный Дому Владык… да, для такого требовались доказательства более чем веские. Власть Императора, как она ни была велика, зиждилась на власти остальных влиятельных фракций. Императоры, которые отмахивались от этого слишком легко, в своё время завязали в противостоянии с жречеством и с целыми династиями управителей сепатов. В общем, междоусобица и народные волнения, как ни крути, никому не были выгодны, а тем более ввиду близкой войны.
