Берега Ахерона - страница 8

– Ты хоть получил удовольствие? – промурлыкала дама, словно кошка, которой наступили на хвост.

– Изыди! – огрызнулся Вадим, – Потом расскажу, не здесь. Только подумай хорошо, ибо… Пожалеешь. Ты в курсе.

– Кобель! – хихикнула Лиза и протянула другу бутерброд с ветчиной.

В доме архонта симпосий продолжался до утра, пока не начали гаснуть звезды, а на востоке не забрезжил рассвет.

Годы уходят, уходит жизнь, но остается память. Два химика в профессиональный праздник сидели в пабе «Доктор Ватсон» и пили темное пиво для души. С тех событий прошло почти тридцать лет. Я думал, что мой коллега бредит, но он был в здравом уме и здравой памяти. Он слегка захмелел и рассказал мне то, что запретно, достоверно до идиотизма. Можно ли этому верить? Историки не поверили на конференции, где Валентин делал доклад. Сам там был и все видел, поскольку Вадик меня пригласил увидеть животные психи археологов. Особенно брызгал слюной начальник хероснесского городища, некто господин Гнусников. Спасибо профессору Мамонтову, разрядившему обстановку и его супруге, очаровательной восточной женщине.

А так мы сидели с другом и пили вкусное темное пиво с воблой и обсуждали дела давно минувших дней. Очень уж грустные дела, скажу я вам.

– А что Лиза? Вадик, ты любил ее?

– Не знаю, но мы были близки. Лизка, дура, на следующую ночь сама полезла туда.

– И что?

– Десять лет, как похоронил. Вот так, мой друг. У Валентина чуть не стался инфаркт. Мамонтов тоже умер, неделю не мог прийти в себя. Я тебе рассказываю все это, потому что наболело. Валик стал другим. Ко мне на специальность перешел его бывший студент. Ну и спросил его о доценте Малько. Ответ был неприятный. Студент сказал, что доцент читает, как Бог, но взгляд темный, презирающий, что даже говорить с ним тошно. Он презирает собеседников, поглощает их.

– Вадим, мы с тобой преподаватели. Разве это можно?

– Можно, если его душу поглотила Геката.

– А она могла?

– Вполне. Лучше ли свет? Не знаю. Меня поглотила Артемида, лунный свет. Это лучше, чем Тьма, но итог… Промолчу. Короче, попали мы с Валиком, каждый по-своему, но итог один. Вот так, мой коллега. Запиши мой бред, опубликуй. Но есть и хорошее. После экспедиции я приехал домой. Матери, царство ей небесное, стало плохо. Я наложил руки на ее грудь и облегчил боль, движением рук снял боль на второй стадии рака. Вот так. Но я в полнолуние не могу заснуть, словно лунная богиня меня хочет. Уже начало второго ночи, но мы сидим в пабе, ибо я все-равно не засну. Взгляни на небо.

А на небе сияла полная Луна, горела серебристым огнем. Мне как-то все-равно, а вот Вадим грустно пил темное пиво и тоскливо смотрел на небо. Он был там, в чертогах богини и я просто молчал, наблюдая за другом.

В начале «темных веков» только Византия напоминала окрестным народам о былом величии Ромула и Рема. Мир стал другим, но ромеи цеплялись изо всех сил за прошлое, жили им и гордились делами давно ставших прахом цезарей. Имперские легионы еще пытались собрать воедино не собираемое, но ни Юстиниан Великий, ни его первый стратег Велизарий не понимали, что лучшие имперские времена прошли несколько веков назад.

Совсем не об этом думал новый епископ херсонесский, отправившийся в свою епархию ранней весной, когда еще не стихли зимние шторма. Свинцовые волны в бессильной ярости пытались сокрушить борта дромона, но корабль был сделан добротно и выдерживал удары стихии. Навигация еще не началась, и только экстренная необходимость могла заставить навклира выйти в открытое море в столь неподходящее для плавания время. Из Константинополя прибыл гонец и сообщил, что наместнику Климатов надо срочно доставить важный пакет, а указы базилевса не обсуждаются, а выполняются незамедлительно. Именно по этой причине быстроходный военный корабль отправился в Херсонес в столь неурочное для навигации время.