Тех людей, кого не повалил тяжёлый смрад чудовищной отрыжки, всё равно попадали на палубу, когда корабль резко рванул вперёд, получив толику ускорения. Угрожающе затрещала пострадавшая мачта, раздался оглушительный треск, и огромный столб не выдержал, преломившись надвое. Надо отдать должное неведомым богам, которые обладали весьма своеобразным чувством юмора, ведь отлетевшая мачта плюхнулась за борт ровно в том месте, где продолжал кашлять спрутообразный монстр, огрев его точно промеж глаз. Возможно это несколько поумерило пыл морского чудища, а, может, он попросту потерял сознание, но факт остаётся фактом – взрыкнув, гротескная масса щупалец стала быстро погружаться под воду, оставив свою добычу в покое.
– Где он?! – кричал Оло, вглядываясь в бурлящую воду. – Кто-нибудь его видит?!
– Мачтой никого не убило?!
– Ставим паруса и линяем, пока кракен не очухался! – отдал команду Тодеус.
Естественно, что возражать никто не стал, и вскоре Пеликан уже устремился прочь от того места, которое стало не только общей могилой для павших при абордаже матросов, но также и последним пристанищем в пасти огромной твари ещё парочки-другой пиратов. Пока выправляли курс, ставили паруса на последней сохранившейся мачте, весь экипаж с тревогой всматривался в то место, где пропал из виду кракен, а также сиротливо качался на волнах разнообразный мусор и мачта.
Однако опасениям морских разбойников, к счастью, сбыться было не суждено, поскольку чудище отказалось от преследования, не показываясь больше никому на глаза…
Вечером того же дня, когда улеглись волнения двух битв, пираты, свободные от вахты, высыпали на палубу, чтобы заняться своим излюбленным делом – считать добычу и судачить о минувших сражениях. В центре круга почёта и всеобщего внимания оказался никто иной, как рыжий квартирмейстер Оло с бумагами в руках. Северянин оседлал пустую бочку из-под пресной воды, уставившись в свои списки, в то время как слушатели хранили почтеннейшее молчание. Лишь гарпия Марьяна временами расправляла свои крылья, сидя на самой нижней рее уцелевшей мачты, откуда она слушала начальство.
– Итак, – прокашлялся Оло, оглядывая поверх своих листов товарищей. – Ориентировочная стоимость добычи за одну долю составит порядка десятка золотых. Плюс-минус империал.
По толпе слушателей пробежал шепоток, однако разобрать, радость это была или печаль – было невозможно. Сам же юнга шумно вздохнул – ему такие богатства раньше и не снились! Подумать только – целый десяток золотом!
– А что за груз-то хоть? – спросил кто-то.
– В-основном, ткани, – ответил Оло. – Часть из них не кондиция – пострадали от влаги и крыс. Но большая часть в хорошем состоянии. К сожалению, это не шёлк или бархат, поэтому такая низкая стоимость добычи. Однако унывать рано! У капитана в каюте сейчас происходит допрос пленницы, которая оказалась важной шишкой.
– Не знаю, какая она там важная или нет, но шишка у меня на неё точно встала! – пробурчал кто-то, и по толпе прошёлся приступ хохота.
– Да, девица закачаешься!
– Задница у неё что надо!
Кто-то и вовсе матерно восхитился вслух и даже выдал на-гора непристойное предложение.
– Отставить разговорчики! – прикрикнул Оло на весельчаков. – Эта дама стоит больших денег, поэтому никаких плотских утех до возвращения на берег не будет! Её мы передадим Топорам – у них есть свои каналы для продажи важных персон. За неё заплатят несколько сотен золотом, это даже не обсуждается. А это империал-другой к каждой доле, между прочим.
