–Господи, а ты ведь и правда сама написала эту блевотную речь для приема! – внезапно осенило американку. Эзри присела на краешек соседнего кресла, закинула ногу на ногу и с ухмылкой поинтересовалась, – кто же так мастерски промыл тебе мозги? Уитмор? Старая клуша Камилла Данверс? Или это постарался заносчивый лоботряс Дарен, за всю жизнь не заработавший не цента, но при этом метящий в председатели совета директоров? А может быть, тебе довелось пообщаться с инфантильной дурочкой Кейт и ее альфонсом Рагли? Откуда ты нахваталась этой дешевой патетики, ты что, сама не слышишь, насколько смехотворно она звучит? Если кто и вжился в роль, так это ты, Рода – деньги Олдриджей принадлежат тебе, и у тебя давно нет необходимости притворяться безутешной вдовой, но послушать тебя, так кажется, ты до сих пор рыдаешь по ночам, оплакивая своего безвременно ушедшего супруга. Возможно, напыщенную лондонскую публику твои высокопарные страдания и впечатлили, но я не вчера родилась на свет. Ты прекрасно знала, что Род стоит в шаге от могилы, и тебе не придется долго терпеть его присутствие рядом, его неизлечимая болезнь всё упростила, тебе всего-то было и нужно, что напоить его как следует и найти продажного чиновника, который сочетает вас браком, невзирая на явную невменяемость жениха, а, наверное, в Пуэрто-Рико это совсем не сложно. Но я не собираюсь пафосно осуждать тебя или вдохновенно взывать к угрызениям совести, тем самым скатываясь до твоего уровня. В сущности, Род получил то, что заслуживал.
–Как же всё это гнусно! – задохнулась от отвращения я, – впрочем, каких только вариаций на тему нашего брака я уже не наслушалась, чему тут удивляться? Знаешь, в чем твоя ошибка, Эзри? Ты всех судишь по себе, но, если ты использовала Рода для того, чтобы сделать рывок в карьере, это вовсе не основание видеть в каждом свое зеркальное отражение.
–Твой пыл так убедителен, что я едва тебе не поверила, – снисходительно улыбнулась американка, – скажи, ты заучиваешь текст наизусть или регулярно прибегаешь к импровизации? Не будь мы с тобой, мягко говоря, не в ладах, я бы обязательно составила тебе протекцию в Голливуде, но, похоже, ты нашла иное применение свое дару. Планируешь развивать успех или твоя доля в состоянии Олдриджей достаточно велика, чтобы больше не волноваться о будущем?
–Хватит! – окончательно вскипела я, – я не уверена, что без Рода у меня вообще есть будущее. Единственное, что у меня осталось – это незабываемая неделя из прошлого и ледяная пустота в настоящем. Но разве подлая, жадная и безнравственная особа вроде тебя способна это понять? Если бы не письма Амейро, я бы не подошла бы к тебе на расстояние пушечного выстрела, сама эта беседа с тобой оскорбляет память Рода, меня от тебя наизнанку выворачивает, настолько ты мне противна. К дьяволу эти письма, лучше я попробую разыскать Амейро самостоятельно, чем и дальше выносить твое общество! Счастливо оставаться, Эзри, однажды возмездие тебя настигнет, и на собственной шкуре прочувствуешь, каково пришлось Роду.
– А тебе не приходило в голову, что кошмаром этот брак оказался в первую очередь для меня? – я уже занесла ногу, чтобы переступить через порог и покинуть террасу, но обращенный мне вслед вопрос заставил меня остановиться.
Я обернулась и обнаружила, что Эзри Грант больше не сидит в кресле, а стоит прямо напротив меня, и в ее горящих глазах отчетливо читается непреклонная решимость изложить мне свою точку зрения. Быть может, я напрасно поддалась любопытству, и не ушла с гордой поднятой головой, как того требовала ситуация, вместо того, чтобы позволить американке завладеть инициативой. Я оправдывала свое недостойное поведение стремлением пролить свет на исчезновение писем Амейро, но в глубине души с горечью сознавала, что меня удерживает патологическое желание выслушать лживые измышления Эзри и затем обрушить на нее всё накопившееся во мне негодование, выплеснув наружу эту странную, непостижимую, святотатственную ревность, гнетущую меня при каждом упоминании второй жены Родрика.
