- Папался, дыкий лань! – волосатая лапа разворачивает меня лицом к мужчине, и я вижу густую черную бороду, похотливый однозначный взгляд и чувствую, как лапа второго мужика проникает мне под юбку.
- Ой-ой-ой, - вскрикиваю я, когда третий ублюдок больно щипает меня за попу, отодвинув полоску трусиков. – Больно, отпустите! – первый движется, вверх, чтобы зажать и выкрутить сосок до искр из глаз.
- Я беременна! Отпустите! – воплю я, кусаясь, царапаясь и отбиваясь что есть силы.
- Ай, дэвышка, ай красавыц, мы тебе выибем и атпустым! Атвичаю!
Мужчины не собираются меня отпускать, но жажда сохранить и защитить своего возможного ребеночка берет над собой верх. Я чудом вырываюсь из чьих-то лап, бью со всей дури по чьему-то попавшемуся под коленку возбужденному паху, а пока сволочи оглоушены, я выбегаю на трассу сломя голову.
Свет фар ослепляет. Гудок клаксона оглушает. Огромной хищный джип чудом огибает меня, проехав в сантиметре от моего тела. С визгом тормозит через несколько метров.
- Ты офонарела, блядь такая, сука, жить надоело?! – вылезает из машины огромный двухметровый мужчина. Но тут он замечает меня, испуганную, заплаканную, с разорванной одеждой, и глаза его из круглых становятся квадратными. – Ты?! – ревет он, - какого хрена ты тут делаешь?!
Он меня узнал… и самое страшное, что я тоже его узнала!!!
***
- Сулейман, братан! – один из моих мучителей выскакивает на дорогу, хватает меня. – Спасиба, што наш дэвишка паймал! Ета сучка удариль нас прямо па яисам!
На этих словах он неожиданно бьет меня по лицу, так что искры из глаз летят. Я закрываю лицо ладонями, опускаюсь вниз, на колени, потому что ноги неожиданно больше не держат меня.
Неужели, отец моего ребенка знает этих тварей? Неужели он поверит им, что я – их «дэвишка»?!
- С какого хуя она твоя, Максут?! – ревет взбешенно миллиардер. – Моя это баба, ясно тебе?!
- Ай, Сулейман, дарагой! – подбегает второй мучитель, - Прасты, баба твая нэ прызнали! Ай!!!
Сулейман бьет этого урода ботинком в живот. Тот складывается пополам, вопя что-то на непонятном гортанном наречии.
Босс тем временем вытаскивает ствол, направляя на всех троих уродов.
- Еще раз вы к моей девушке подойдете – яйца отстрелю! Ясно? – говорит негромко. Но от его тона третий вздрагивает, и, как нашкодивший пес пятится назад.
- Ясна, братан!
- А ты, Максут, подойди сюда! – манит Сулейман дулом пистолета того урода, который разбил мне лицо.
- Сулейман, не нада, брат! – скулит жалобно Максут, но все же нехотя делает шаги в сторону миллиардера. – Сулейман, дэнги дам, нэ стрэляй, брат!
Сулейман тем временем подпускает урода на расстояние вытянутой руки. Херяк! – бьет наотмашь рукоятью пистолета, разбивает ублюдку лицо в молоко.
- Еще раз хоть одну девушку тр-р-ронете! Хоть посмотрите на нее, хуи поотрываю!!! Голыми р-р-руками!!! Вон пошли, гиены сутулые!!!
Сулейман рычит, точно лев на охоте. Подлецы, скуля, словно побитые псы бегут сломя голову в свою машину. Я сижу на асфальте, закрыв лицо ладонями. Ладони мокрые. Может в слезах, а может в крови.
- Вставай! – поворачивается ко мне мой спаситель. – Давай руку, - протягивает мне свою.
Я хватаюсь за широкую теплую мужскую ладонь. Встаю, и тут же покачиваюсь. Сулейман ловит меня, не давая упасть, прижимает к себе. Ого, какое же у него крепкое тело под кожаной курткой и черной футболкой. Она так соблазнительно натянулась на его накаченную мощную фигуру!
