Как истинный джентльмен, и просто воспитанный мужчина пропускаю ее вперед. Борюсь с желанием зажать покрепче в проеме, и все же пересиливаю себя. Все-таки я – солидный взрослый мужчина, глава большой корпорации, а она – уборщица. Да и похер.
- Сулейман Каримович, - Няшка прячет глаза и лезет в карман.
Достает оттуда стопку стодолларовых купюр. Вчерашние что ли? Зачем притащила их только? Мало дал? Ну и аппетиты у нынешних уборщиц, я вам скажу!
- Вы. Забыли. Деньги. – тихо роняет купюры Няшка на стол.
- Что?! – ошарашенно смотрю на чудо-дурочку. – Не забывал. Специально оставил.
- А зачем? - Еще более испуганно интересуется чудо.
- Ну… так принято. – пожимаю плечами.
- В смысле… вы мне за девственность заплатили?!
- Слушай, Няшка! – устало тру переносицу. – Забирай бабки и не еби мне мозг! Ясно?! – рявкаю последнее слово, а девочка вздрагивает, но не тянется прибрать купюры, а наоборот, бочком-бочком направляется к выходу.
- Нет. Я не продаю девственность. Поэтому вы не можете за нее платить.
Смотрю на это недоразумение во все глаза. Блядь! Эта шмакодявка мне еще будет указывать, что продается, а что нет?! Серьезно? А ты не охерела ли, малая?!
- Возьми деньги и уматывай! – рычу на весь кабинет.
Няшка все так же продолжает маневр в сторону двери. Сбежать значит хочешь, от дяди Сулеймана?! Э, не выйдет! От меня еще ни одна дичь просто так не сбегала.
В один шаг настигаю ее, ловлю, и властно притягиваю к себе. Она лишь тихо вздрагивает мне в грудь, рвано дыша, и ее сердце колотится как оголтелое.
Ноздрями втягиваю ее обалденный запах с волос. Беру ее за подбородок и тяну лицо вверх, на меня. Вот так! Глаза в глаза! Как же она напугана! И она обалдеть какая желанная в эту минуту. Я впиваюсь в ее губы, точно тысячелетний вампир, живший веками без крови. Я беру ее рот во вражеский захват! Атакую, пленю его и сам становлюсь пленником, нежданно-негаданно. Её пленником.
Рывком подхватываю ее под попу, вынуждая обвить мои бедра ногами. Черт! Я так возбужден, что сейчас мои брюки попросту лопнут! Она прижимается ко мне своей горячей промежностью, а я окончательно теряю контроль.
Сметаю все бумаги со стола одним махом и усаживаю ее. Коленом развожу ее бедра. Черт, брюки! Их просто так не снять. Вот тебе и униформа! Надо платья всем уборщицам выдать! Да покороче! Завтра же издам такой приказ, ну а пока:
- Привстань! – не говорю, а рычу! Потому что дикий голодный зверь сейчас, а не цивилизованный мужчина.
Няшкино присутствие обнажает во мне все мое дикое природное хищное естество, потому что только с ней меня тянет быть искренним, таким, какой я есть на самом деле!
Я обхватываю ее бедра, и стягиваю форменные брючки. Но от моего нетерпения они рвутся! Да и похрен! Няшка потом новую униформу получит.
Трусики! Нет, не с щенятами в этот раз. А жаль… я уже с этой девчонкой совсем извращенцем стал! Простые белые хлопковые трусики! И розовая нежная девичья плоть, скрывающаяся за ними. Я жадно смотрю на последний оплот, скрывающий от меня дорожку в райские сады, а потом срываю и его!
- Черт! – я окончательно теряю контроль.
- Что вы делаете?! – в ужасе стонет Нина.
- Ноги! – командую я. – Разведи по шире!
Ну и держись покрепче, малышка!
