Довольно улыбается.
— Что ты хочешь?! — не выдерживаю.
— Хочу…
Успеваю выдохнуть до того, как цепкие пальцы хватаются краев моей куртки, уверенно тянут. Я наваливаюсь сверху Яны, но делаю опору на локти, чтобы в конец не раздавить бесстыжую. Мне определенно становится жарко в одежде и слишком душно в салоне авто. Девушка вновь касается моей шеи, трогает лицо, взлохмачивает волосы. Ей смешно, мне не очень.
Я снова не сдерживаюсь, целую, ощущая во рту уже хорошо знакомый вкус ванили. Жадно вбираю в себя ее дыхание, выпуская через ноздри. .
Через куртку нащупываю грудь, слегка сжимаю, с губ девчонки срывается тихий стон.
— Ты хочешь, чтобы я тебя трахнул?
— Не плохая идея, Руслан Тагирович.
Расстегиваю молнию на куртке, потом на бесформенном мешке Яны. Внимательно наблюдаю за девицей.
В чем подвох?
Она сама освобождает себя от верхней одежды, спешно разувается. Кидаю свою куртку на переднее кресло, возвращаюсь к девице, укладываю ее удобней, вжимаю в сиденье. Опять эта блузка, светлая, трикотажные брюки, а под ними те самые атласные трусики. Приспускаю штаны Яны, скольжу ладонью по гладкой ткани белья. Влажная, достаточно чтобы понять — девчонка не врет. Прекрасно.
Отстраняюсь, молча выхожу из авто. Обхожу, открываю дверцу со стороны девушки. Сначала выпроваживаю нахалку, после, под громкие вопли и нецензурную брань, швыряю ей куртку, обувь и сумку.
— Передавай привет дальнобойщикам! — говорю напутственные слова, сажусь за руль.— И да, таким как ты, просто противопоказано размножаться!
Аккуратно сдаю назад, чтобы не сбить Яну, замечаю на заднем сиденье мобильный.
***
Яна.
— Сущий дьявол! Словами не описать!
— И он действительно выкинул тебя на улицу? М-да… Надеюсь, переспать-то ты с ним не успела?
— Слава Богам, Петрович, и чем я только думала?
А что? Сижу вот, внутри салона фуры, в город еду. Рядом со мной дядька-водитель, Михаил Петрович, лет так шестидесяти, душевный человек, скажу вам.
Юсупов еще ответит за эту выходку. За двадцать лет я уже видела некое дерьмо в своей жизни, но это слишком.
Руслан, вышвырнул меня и даже не остановился. Он просто уехал. Я ловила попутку на трассе, осознав, что мобильник так и остался лежать в его гребаном внедорожнике.
Я появилась на свет слишком рано, мои родители явно были не готовы к такому “сюрпризу”. Маме — двадцать один, отец, на год старше.
Не хочу обвинять их в инфантилизме, однако факт остается и он неизменен. Взрослые по паспорту, дети внутри. Низкая ответственность, нежелание контролировать свои чувства и эмоции, мол, “хочу — не хочу”, “люблю — не люблю”— всегда имели приоритет перед словом “надо”.
Моя мама, очень творческая, художник в свободном полете. Отец — игрок, любитель резаться в Покер на деньги.
Так что, росла Янка, трава дворовая, до тринадцати лет, пока в ее жизнь постепенно не стало закрадываться вышеупомянутое дерьмо. Начиналось все с быта, потом обременение элементарным контролем за счетами, коммуналкой. На мои плечи водрузилось то, что обычно выполняют нормальные родители.
А если совсем честно, всегда мечтала сказать какому-нибудь задире: — Только тронешь, мой папа тебе наваляет!
Но нет, получалось как раз таки все наоборот, очень грустно осознавать, что ты лишь мелкое ничтожество в этом мире, защиты не жди. Только сам, только сам.
После школы, когда мне едва исполнилось восемнадцать, переехала в другой город. Учеба, работа, каникулы в доме родителей.
