Наташа облизывает пересохшие губы и неуверенно начинает говорить, то и дело бросая короткие взгляды в мою сторону. Следит за реакцией.
- Мы скоро будет крестить Таю и думаем, кого сделать крестным отцом… Ты же знаешь, как она тебя обожает. А как она обрадуется…
Я сразу словил намек. Для меня – это однозначно плохая новость.
- Я не буду крестным, Наташ. Извини, - сухо прерываю её.
- Но почему?
- Потому что ты не услышала мою новость, - холодеет мой голос.
- Тогда говори, я слушаю.
- Я хочу расстаться с тобой.
Сказал в слух или нет? Почему Наташа обездвижено стоит и не моргает, словно время замерло вместе с ней?
В этот момент резкий порыв ветра качнул качели, и книга некрасиво припечаталась к земле, её страницы были примяты. Наташа не шелохнулась. Я сам цепенею, умоляя всевышнего, чтобы она восприняла все правильно.
- Что… - оживают её губы, а глаза тускнеют.
- Я так решил. Между нами все кончено. Поэтому и роднится я не собираюсь с твоей семьей, - чеканю, усмиряя эмоции.
- Но Паша… - выдыхает растерянно и трясет головой, отрицая услышанное. - Что значит, ты так решил? Объясни, все же было хорошо…
- Я больше не люблю тебя, Наташа.
От моих слов, как от пули на пораженье, она пошатывается, схватившись за сердце. Ей дурно, я вижу как она побледнела… Хочу обнять, но не могу. Мы должны поставить точку.
- А как же я… - её глаза блестят, и безмолвно умоляют. - Что же делать мне со своей любовью?
- Я не знаю… Подаришь её другому.
- Почему так просто говоришь об этом? Какому другому, я люблю тебя, Паш.
- И я тебя люблю, как друга. Понимаешь? – делаю шаг к ней, чтобы успокоить и закончить на позитивной ноте.
Но она не думает заканчивать.
Наташ колет взглядом сильнее иголки, интонация становится резкой:
- У тебя появилась другая?
- Хочешь знать правду?
- Непременно, -приподнимает подбородок, демонстрируя что готова ко всему.
Я так не думаю. И потому не церемонюсь.
- У меня было много других за эти два месяца.
И мне это понравилось. Помимо девушек, я попробовал еще много чего, в том числе и из запрещенного. Свобода во всем, разве не круто?
- Как… - давится она.
- Так, малыш. Я все сказал, и хочу, чтобы ты восприняла все правильно.
Наташа цепляется за футболку и требовательно смотрит в глаза, но на меня больше не действует этот зрительный гипноз.
- Скажи, что пошутил… Хватит издеваться.
Я ошибся. Не выйдет остаться друзьями. Эта задача непосильна для нас.
Наташа пойдет на все, чтоб я одумался. Будет таить надежду до последнего на воссоединение. Простит, унижая себя. Самый ужасный исход. Чтобы избежать его, я решаю действовать хладнокровно. Чтобы возненавидела меня до чертиков. Чтобы вычеркнула из своей жизни, и более не страдала.
- Я не шучу. Отныне – ты для меня никто. Не приставай и не унижайся.
- Все что между нами было – это ничто для тебя?
- Именно. Ты все правильно поняла. Просто ошибка, такое бывает…
- Ошибка? – ей поплохело от такого сравнения.
- Думаю, я и не любил тебя вовсе, Наташ. Мне показалось, и все, - ложь выходит довольно естественно
- Два года казалось?
- Не знаю, как тебе вообще удалось охмурить меня. Мы совершенно разные, это же очевидно… - именно это трындела моя мать, говоря о разных социальных статусах между мной и Наташей. Родители были против наших отношений.
- Очевидно разные, Паш… - напрягается её челюсть. - Я бы никогда не опустилась так низко.
- Ясно дело, куда еще ниже то в твоем случае? – вылетает усмешка и кинжалом летит прямо в ту, которую любил.
