Но мне было страшно уйти. Где искать еду, где спасть? Ущемлять себя не хотелось, и ещё я знал, что они не помирятся.
Уже мирились, а потом всё повторялось. Отец днями и ночами пропадал на работе, а мама скучала. И искала утешение в случайных связях.
Это я уже понял гораздо позже. Тогда только приходилось удивляться её занятости вне дома, она ведь никогда не работала, но усиленно следила за собой, покупала дорогие шмотки, чтобы снимать их перед другими мужиками. Ещё и спонсировала их на деньги, которые отец давал на моё образование!
Говорят, не смей судить родителей! А я считал, что имею право. Не тогда, сейчас.
Отец долго ничего не знал, однажды, когда он слёг с простудой и капался в кабинете, одной рукой просматривая отчётность, она исчезла на три дня. Говорила, что срочно надо ехать к больной матери, но так туда и не доехала.
Я ненавидел её лицемерие, а потом понял, что они все такие. Мы любим их, кладём к ногам весь мир, как можем, а они… скучают.
— Ты не знаешь, как тяжело жить в золотой клетке! — не раз пыталась ныть в моём присутствии мама.
Я тогда уже достаточно повзрослел, чтобы возразить:
— Клетка всегда есть, вопрос в другом, будет ли она золотой или железной.
— Не груби мне!
На этом наш разговор заканчивался, и у меня не возникало желания его продолжить.
— Ты ничего не понимаешь!
Железный аргумент женщины, у которой закончились оправдания. У меня аж в глазах искрило от этих слов!
Да, блядь, я не хочу ничего понимать, потому что знаю правила: или ты сильная и тащишь всё сама, включая тюленя-мужа и детей, или прими условия того, кто способен тебя обеспечить.
Мне не нужны сильные, мне нужны интересные, не такие, как все. Загадочные, девушки на ценителя. Любящие и готовые прогинать передо мной спину.
Моя Белоснежка была именно такой! И сегодня она прогнётся, но совсем не так, как рассчитывает. И я увижу её чёрные пряди, свободно разметавшиеся по голой спине.
***
Мы приехали в его особняк около пяти вечера. Максим представил прислугу: уже знакомую мне Ларису, девушку Яну и плечистого молодого человека Андрея.
Я здоровалась со всеми, протягивая руку, на что Ветер только усмехался.
— Не надо быть слишком любезной. Ты хозяйка, достаточно простого кивка.
А потом мы отправились наверх. Максим вёл меня за руку, моё сердце трепыхалось, как раненая птица, я ощущал трепет предвкушения и лёгкость в груди. Хотелось дурачиться и прижаться к мужу крепче, чтобы снова ощутить его желание.
Никогда прежде мне не было так хорошо и легко, разве что в те моменты, когда Максим говорил о своей любви.
Он умел говорить так, чтобы заставить сердце биться чаще, чтобы хотелось отдать ему всю себя без остатка. Чтобы молить лишь об одном, о том, чтобы он всегда любил и хотел только меня!
В те минуты, когда я ловила на себе его взгляд, к голове приливал жар, а в душе появлялась уверенность. Я всё смогу, мне любая ноша по плечу.
— Я в душ, — произнёс он, когда мы остановились у двери спальни. — Это твоя комната.
— Разве у нас будет не одна кровать? — спросила я с улыбкой, ожидая услышать, что, разумеется, одна. Но Ветер ответил:
— Нет, спать мы будем в разных комнатах. Я люблю уединение, часто работаю допоздна, поэтому моя спальня переоборудована и в кабинет. Но ты всегда сможешь ходить ко мне в гости. Как и я к тебе.
Мы стояли так близко, что я чувствовала его дыхание на лице. Ветер коснулся моего носа, провёл по спинке вниз, лёгонько щёлкнул по кончику. Когда указательный палец коснулся моих губ, я приоткрыла их, и он оказался у меня во рту.
