Первый месяц был проще, но, как только пошел второй, силы будто иссякли. Мне становилось все тяжелее и тяжелее вставать по утрам. А вечером после работы я как убитая заваливалась в кровать, даже забывая ужинать. Но не пропускала ни учёбу, ни работу, как бы мне тяжко ни было.
Даже умудрялась все дела переделать, подготовиться к предмету и ещё пол часика просто полежать на диване в кабинете босса. Если бы он знал, как его кабинет используют сотрудники, уволил бы всех на фиг.
Хорошо, что камер тут нет. Можно спокойно хоть голышом ходить. Но так сильно рисковать я не пробовала, быстро делала задания и уходила. Да и работать уже было легче, я меньше моталась по городу, а с утра ещё и вздремнуть успевала.
Жизнь налаживалась.
Пока в один вечер, когда уходила с работы, я не прихватила со стола чужую флешку.
Не знаю, была ли это рассеянность от усталости или я просто в темноте не рассмотрела, но узнала об этом я только в обед на следующий день.
Я пришла в салон печати, попросила, чтобы мне распечатали файл, и, как только отдали листы, была в шоке. Там была таблица с цифрами и формулами – мы такие проходим и даже на практике уже разбирали несколько случаев. И это однозначно был не мой реферат.
Забыв обо всем, я помчалась в офис, чтобы поменять флешки, надеясь, что никто не заметил пропажи.
Из вагона метро пулей выскочила и побежала к зданию, где находился офис. Охрана странно посмотрела, но ничего не сказала. Лифт, как назло, не хотел подъезжать, плюнула на все и побежала по лестнице.
Залетела в коридор, во рту все пересохло, язык будто к небу прилип. В горле появилось тягостное ощущение, а в груди закололо, а на языке почувствовала привкус горечи.
Меня сейчас вырвет.
Боже, так переживать нельзя. Я стала дышать часто, чтобы избавиться от приступа приступ тошноты. Но ничего не помогало. Только, наоборот, все усиливалось и усиливалось. Чтобы никто не увидел моего позора, прошмыгнула в туалет и закрылась на щеколду. Меня будто окатили холодной водой, дрожь в руках не стихала, и мой завтрак все же оказался в фарфоровом унитазе.
Это жуть.
Убедилась, что больше позывов не было, вышла к раковине и умылась, ополаскивая рот. И пошла в кабинет к боссу. Я боялась, что он уже вернулся и о пропаже все знали, но молчали.
На меня, как и всегда, особо никто не обращал внимания. Я работала уже почти шесть недель, но друзей так и не завела. Да и времени не было. Если бы не общалась постоянно со шваброй и тряпкой, может, знакомых больше завела бы, а так… кто захотел бы водиться с уборщицами?
Забежала в приёмную, Андрей сидел на своём месте, с кем-то переговариваясь.
– Я на минуту. Начальник у себя? – громко прошептала, чтобы, если что, босс меня не слышал.
– Нет. Забыла что-то?
Он прикрыл динамик ладонью.
– Да, случайно тряпку оставила. Прибежала убрать, вдруг босс приедет, не хочу подставляться, – виновато улыбнулась. Плохо обманывать, Яна, очень плохо.
Тем более от твоего вранья даже тошнота опять вернулась. Как бы тут пол не испортить…
– Не переживай. Босс хоть и Грозный, но не настолько же. Иди убирай. – И вновь переключился на свой разговор, забывая про меня.
Я влетела в кабинет и положила флешку, меняя на свою. Надеюсь, на этот раз не перепутала и вновь не распечатаю кипу чужих бумаг. Достала сменную футболку из рюкзака, чтобы что-то держать в руках, ведь я сюда за тряпкой прибежала. И вышла из кабинета.
