– Это хорошо, что принял. Будем надеяться, что Грозный тебя переведёт. Так, только изредка можешь даже глазки построить, это любой мужик любит.
Рома поставил тарелки на наш маленький столик и уселся на табуретку. Квартира у нас небольшая, хрущевка, но мы никогда не ссорились из-за квадратных метров. С детства нас мама учила, что в тесноте, да не в обиде.
– Ром, какие глазки? Ты меня видел? Там такие фифы сидели, что в модельном должны работать, а не у Грозного. И он их выгнал.
– Да, ты права. Глазки не строй. Потом умом блеснешь. Только сильно не умничай, а то мужики гиперумных терпеть не могут. Знаю тебя, как прицепишься, так и не слезешь.
Я усмехнулась. Помнит, как его гоняла по урокам, потому что лично для меня учеба была на первом месте и для будущего она важна. А кроме меня ему помочь некому.
Нас трое. Мама, Рома и я. Когда брат был еще совсем крошкой, я сидела в туалете и делала уроки. Еще с того времени не ленилась. Папу никогда не знала, он то ли умер, то ли ушел. А мама ничего нам о нем не рассказывала, постоянно переводила тему. Потом я перестала спрашивать о нем, а Роме было вообще все равно. Он никогда при мне о нем не говорил.
Там, в офисе, я храбрилась, старалась вести себя как уверенная в своих силах девушка. Но дома могла дать слабину и поделиться с близким мне человеком, перед которым можно быть самой собой.
– Я боюсь, что у меня не получится пробиться. Там столько профессионалов. А я для начальника буду всегда уборщицей. Из грязи в князи мало кто выбирается.
– А ты постарайся. Друганы говорят, что он строгий, но все же человек. Не станет же он тебе потом перекрывать кислород из-за того, что ты убиралась? – Удивление брата можно было понять, я и сама толком не понимала, как можно быть настолько критичным в своих суждениях.
– Не знаю, но на собеседовании он несколько раз говорил про беременность. А еще потом и его секретарь мне лекцию прочитал, что отношения в офисе запрещены. Что босс штрафует всех. Какой-то странный пунктик у него по поводу беременных. От этого и страшно. Я же еще заикнулась, что буду потом проситься на стажировку к ним.
– А он что? – Ромка усмехнулся и засунул в рот вилку с омлетом.
Я сделала то же самое, и вкусный горячий завтрак наконец оказался в моем желудке.
– Вкусно, Ромик, – даже зажмурилась от удовольствия. – Ничего, поржал надо мной. Я же понимаю, какие у них очереди на стажировку. Да и представь комическую ситуацию: была уборщицей – стала бухгалтером. Ну кого допустят к деньгам после тряпок?
– Ян, – брат нахмурился, сжимая вилку в руке настолько сильно, что костяшки побелели, – перестань себя принижать. Ты математику сдала почти на все сто процентов. Да ты с этими цифрами на “ты” можешь общаться. Они сами за тобой бегать будут, чтобы перехватить такого спеца, поверь мне.
Ромка немного меня успокоил, только мне не верилось. За последнее время мои взгляды на жизнь сильно изменились, а вот он пока еще витает в облаках.
– Поживем – увидим, дорогой. Спасибо за завтрак, который плавно перетекает в обед. У тебя уже закончились уроки? А то мне мама потом навешает люлей за тебя.
– Да, сейчас пойду к ребятам проекты делать. А ты в универ? Давай там, тоже не сачкуй.
– Я уже отучилась сегодня. Но ты прав, лучше собраться и поехать в библиотеку. Тоже много задали, нужно скачать рефераты.
Ромка поднялся и убежал в комнату, оставляя меня на кухне. Я собрала и принялась за мытье посуды. У нас вроде как правило: кто готовит, тот не моет посуду. Еще один умный ход мамы, поэтому мы никогда не ссорились. По крайней мере, по поводу посуды.
