– Есения Светлова. У них родаки не просто верующие, у них там типа что-то вроде общины, короче…
– Заткнись, Некит. Я подробностей не спрашивал. Мне на них похрен.
– Бес, мы после пар покуражиться хотим, погнали с нами? Девочки, бухло, все по канону, – переводит он тему.
– Угу, – отвечаю, не сводя пристального взгляда с девчонки. Она словно чувствует, ежится и обнимает себя за плечи. А я, как волчара одичалый, пускаю на нее слюни. Странно, обычно меня так не прет.
Она медленно ведет головой в мою сторону. Снова сталкиваемся взглядами. Вздрагивает и резко отворачивается. Угораю, пока та нервно перебирает на столе ручки своими тонкими пальчиками, заправляет светлую прядь волос за ухо. Да, перебор с демонстрацией своей недоступности. Но ничего, так даже интересней.
После пар чалю в спортзал к Петровичу. Уже догадываюсь, в какую сторону разговор пойдет.
– Почему профессионально не занимаешься? – сходу по делу базарит.
– Смысла не вижу, – отвечаю честно. Меня улица растила. А там свои правила, поэтому и бросил полтора года назад.
– Значит, так, – всерьез запрягает. – Будешь ходить ко мне на тренировки. Ты парень способный, я тебя давно приметил. А зная, как ты учился в школе, не трудно догадаться, что долго ты здесь не протянешь. Будешь ходить в мою секцию, будут и послабления по учебе, сечешь? Так, глядишь, и дотянешь до диплома.
– Петрович, ты ж мариновать будешь, – кривлю морду.
– Еще как буду. Я таких, как ты, знаешь, сколько в люди вывел, в большой спорт?
– Зачем мне большой спорт? Я так, любитель, – ухмыляюсь, усевшись прямо на маты.
– Вы все любители кулаками помахать. Вот только в пустую и машете. Только воздух понапрасну сотрясать можете.
– Че эт, понапрасну? – возмущаюсь. Я всегда только по делу носы ломаю. Ну, или за деньги.
– А то эт, – грубо обрывает меня. – Ты думаешь, я мало знаю? Я сам на улице рос. Так что ты мне не заливай тут. А я подольше твоего живу, за жизнь знаю. Поэтому у тебя два пути: либо ты и дальше деградируешь, либо пытаешься человеком стать.
– Петрович, ты прям как Волков лечишь.
– Значит, правильно ваш Волков лечит.
Ага, прям сам доктор Айболит. Вертел я этого дядю. Но Петровича все же уважаю.
– Так что давай, тренировка четыре дня в неделю. Сначала по часу. Дальше дольше, чаще и усердней. Начинаем с завтрашнего дня. Если просрешь шанс, то или сторчишься, или сдохнешь в канаве.
– Перегибаешь, Петрович, – свожу брови к переносице.
– Поверь, сынок, я еще ни разу не ошибался, – без прежнего напора отвечает он. – Но выбирать тебе.
Не люблю, когда меня жизни учат или свои советы гребаные советуют. Но сейчас Петрович прав. Много, кого я знал, уже не топчут землю. Пацаны по наклонной быстро пошли. А мне нельзя. Мне, мать его, еще и каким-никаким примером надо быть для младшего брата, пока ему восемнадцать не стукнет.
– Лады, – поднимаюсь и топаю на выход.
Петрович провожает, сверля меня тяжелым взглядом.
Выхожу к парковке, где уже трется Осипов. Еще и с какими-то бабами.
– Ну че, Ромыч, погнали на движ?
– Без меня. Я передумал, – подкуриваю и едва успеваю выпустить дым, как снова на глаза попадается скромняха.
Стоит недалеко от колледжа на остановке и то и дело поглядывает на часы. Ее фигурку заливает солнечным светом. Но кажется, что это она светится изнутри. На ангела похожа. Но ничего, скоро этот ангел станет падшим. К моим ногам.
– Бро, да харош на нее пялиться, она же сейчас в обморок грохнется от такого, – ржет Осипов.
