Во всяком случае, он проворно полез за пазуху. Я не стала дожидаться, что за сюрприз он мне приготовил, и молниеносно взмахнула сумочкой. Моя импровизированная праща с глухим стуком припечаталась к правой ключице усатого. Он коротко вскрикнул и отшатнулся. Рука его повисла как плеть, и на пол упал тяжелый пистолет с рифленой рукояткой.
Через секунду он уже лежал на моей ладони. Усатый посмотрел на меня с болью и ненавистью, но, кажется, смирился. Пересиливая себя, он бочком пробирался к своему напарнику, который, сидя на полу с бессмысленным выражением лица, нянчил свой на глазах распухший кулак.
Чтобы не допустить дальнейших неожиданностей, я держала обоих под прицелом. Желания усеивать поле боя трупами я не испытывала, поэтому бегству налетчиков препятствовать не стала. Не сводя глаз с пистолета, бандиты ретировались, поддерживая друг друга и шипя от боли. Я проводила их до дверей и слегка успокоилась только тогда, когда услышала, как молодчики сели в кабину лифта.
На моей шее еще висел раненый Цаплин, и я поспешила ему на помощь. Он был очень бледен, но кровь уже остановилась. Встать он не мог, и, подхватив под мышки, я отволокла его на кухню. Разыскав аптечку, я промыла и перевязала рану. Цаплин тихо стонал. Я предложила вызвать «Скорую помощь», но он наотрез отказался.
– Ни «Скорой помощи», ни милиции! – пробормотал он. – У меня и так море проблем. Мне только не хватает вляпаться в эту историю… Достаточно того, что я втравил в нее вас… Вы же пришли за чемоданом Овалова, верно?
Я кивнула.
– Они, кажется, тоже… – с усилием продолжал Цаплин. – Они позвонили и назвались в домофон Оваловым. У нас тут хреновая акустика – я был введен в заблуждение. Когда я открыл дверь, они брызнули газом и врезали мне пистолетом по голове… Спросили про чемодан, но сразу же начали искать сами.
– Как вы думаете, откуда они узнали ваш адрес?
– От Овалова, откуда же еще? Кто может знать о моем существовании за пределами нашего города?
– Вы думаете, что эти типы не местные? – спросила я.
– Похоже на то, – проговорил Цаплин, делая попытку сесть. – И, думаю, они довольно близко знали Овалова…
Он все-таки сумел сесть на пол и попросил воды. Я подала ему стакан и попутно констатировала, что на мое великолепное платье попали капли крови.
– А если они вернутся? – спросила я Цаплина.
– Я забаррикадируюсь и буду ждать их с ружьем в руках, – сообщил он. – Ребятам позвоню… У меня все-таки есть свои контакты. Но, – сказал он после секундного раздумья, – если будет совсем туго – скажу, что чемодан увезла незнакомая мне женщина. Уж не обессудьте!
– Ладно, – согласилась я. – Только в таком случае я воспользуюсь вашим телефоном, чтобы увезти чемодан как можно заметнее!
Цаплин кивнул. Я позвонила в два транспортных агентства и сделала два заказа – один на десять часов утра, второй на десять-десять. Первый грузовик должен был отвезти большую коробку, наполненную всяким хламом, на другой край города. Я намеревалась участвовать в погрузке лично, чтобы у бандитов, которые наверняка уже вызвали подмогу, не осталось никаких сомнений, что увозят интересующую их вещь. А через десять минут после отправки груза я намеревалась тихо сесть во второй грузовик – с чемоданом. Нельзя было исключить возможности, что кто-то все-таки останется дежурить возле дома, но я продумала кое-какие меры безопасности, а еще надеялась, что мне очень крепко повезет. Вмешивать в это дело милицию я тоже не хотела.
