– Да я не из-за проститута, – тяжко вздохнула Таюха, усаживаясь за стол и вытаскивая из пачки сигарету, – так… в общих чертах, я расстроена из-за всей свой жизни в целом. Из-за своей одинокой, бесперспективной, никому не нужной жизни.
Да уж, превосходно. Настоящее новогоднее настроение, лучшего просто невозможно желать.
– Давай шампанское открою, что ли, – я тоже расстроилась, опечалилась и загрустила.
– Что-то мне не хочется никакого шампанского, – пробормотала Тайка, всем своим видом выказывая единственное оставшееся у нее желание: упасть физиономией в фасоль и умереть.
Но шампанское, презентованное старым страшным козлом, мы все-таки выпили, и оно оказалось весьма и весьма недурственным. Я даже пожалела, что он разорился только на один такой великолепный флакон. Поужинав, взбодрившись и повеселев, мы пришли к совместному выводу, что оплакивать свою унылую судьбу занятие крайне неблагодарное. Значительная часть человечества живет еще в более худших условиях, а лично мы не страдаем отсутствием собственной жилплощади, не живем в непроходимой нищете (я так полагаю), не содержим буйных алкоголиков мужей. Так чего сопли по столу размазывать? Надо бодро готовиться к встрече Нового года!
До часа ночи я ворошила и примеряла тряпки, а Тая ваяла из полупердончика сногсшибательный праздничный прикид. Я на всякий случай не смотрела, опасаясь, что мне могут не понравиться ее нововведения и наши отношения снова испортятся. Пусть делает что хочет, раз уж у нее настолько распрекрасный вкус.
– Знаешь что, – сказала Тая, зловеще щелкая ножницами за моей спиной, – предлагаю сейчас лечь спать и продолжить завтра с утра, все-таки перед новогодней ночью нужно как следует выспаться.
Что ж, мысль прозвучала здравая. Тая свернула свое портновское предприятие, я сгребла одежду в одну большую кучу и оставила на полу. И мы легли спать.
И с утра продолжили. После завтрака и обязательной прогулки с Лаврушкой, Тая вернулась к моему полупердончику, а я вновь погрузилась в недра своего скучного гардероба. Барахла, оказывается, я нажила довольно много, это было именно «барахло»… Зазвонил телефон.
– Сена, возьми трубку, я занята, – Тая с архи сосредоточенным видом пришивала что-то блестящее к растерзанным остаткам моего великолепного блузона.
Я доползла до аппарата, сняла трубку и сообщила о своей готовности к слуховому контакту.
– Сена, привет, – каким-то тихим, убитым голосом произнес Влад.
– Здорово, у тебя-то что стряслось?
– Ничего страшнее сегодняшней ночи у меня стрястись уже не может. Ты помнишь, Конякин говорил, что форма одежды должна быть парадной?
– Ну?
– Не подскажешь – как это? С девушками понятно – бусы, блестки и все такое, а мне как быть? Что надеть? Костюм?
– Ага, и желательно черный, с белой рубашкой и строгим галстуком. Можешь еще сунуть в нагрудный карман искусственную розочку и в руки взять свечечку. Будет самое оно.
– Сен, я серьезно спрашиваю, – заныл Владик. – Что подразумевается под понятием «парадное», если дело касается мужчины?
– Сейчас, проконсультируюсь. Тая, что подразумевается под понятием «парадное»?
– Подъезд, – ответила Тайка, пытаясь со сто двадцать пятой попытки вдеть нитку в иголку.
– Чего? – слегка растерялась я.
– В Питере говорят: «парадное», у нас – подъезд! – сердито отрезала она. – Что непонятного-то? У них говорят «булошная», а у нас «булочная», у них «шаверма», у нас «шаурма»! И не мешай мне, я занята, сейчас идет самый ответственный процесс – разработка окончательного декора твоего полупердона!
