Беседы с регрессологом. Том 2 - страница 11

– Эта победа для тебя тоже важна?

– Конечно. Моя жизнь в этом во всём. Важно, потому что я понимаю, что я обычный солдат. А Цезарь для меня, как небожитель. И я стою. Его проносят рядом. Я не могу рассмотреть его, я понимаю, что это совсем другая жизнь, другой человек, мне интересно.

– Сколько ему лет сейчас?

– Он где-то средних лет. У него более дорогое обмундирование. Если у меня просто железная защита на груди, то у него там типа узоров. Одежда из более дорогой кожи, моя из более грубой кожи, тёмно-коричневой, а у него более мягкая, это видно. И поверх что-то такое с красным, красный цвет.

– Ты плечо показываешь.

– Там это железное, но там есть ещё и красного цвета типа плаща, сверху накинуто, красно-белое. Сандалии на ремешке.

– Как ты относишься к вашей победе? Какие чувства испытываешь?

– Там уже привыкаешь к этим победам. Цезарь с таким лицом интересным, снисходительным. Полноват.

– Запомни лицо, пожалуйста. Может быть, потом узнаешь. Посмотри, что вы, обычные воины, будете делать дальше.

– Пить будем, гулять.

– Как отдыхают воины? Как они празднуют?

– О, это вообще не имеет значения, как гулять. Лишь бы снять этот страх. Я ощущаю страх. Его нет, когда ты на поле. Конечно, понимаешь, что ты здесь ради победы. Когда потом уже расслабляешься, понимаешь, что выиграл, и вот это ощущение расслабления, это очень помогает, когда ты выпиваешь что-то.

– Что ты сейчас пьёшь?

– Если сравнить с тем, что я могу в этой жизни пить, то это очень разбавленное вино. Причём оно несладкое, кисловатое даже. Отвратительное качество. Но оно такое хмельное!

– А из чего ты пьёшь?

– Какая-то пиала. Что-то среднее между пиалой и кружкой, но без того, за что берутся.

– У вас еда там есть какая-то?

– Да, но очень простая, типа каши. Что-то среднее между перловкой и пшённой кашей. Какая-то она такая по консистенции.

– Пойдём в последний момент жизни. Расскажи, как ты умер, что с телом произошло. Сколько лет?

– Около 60. Да, от старости, а там раны были ещё.

– А где тело? В помещении?

– Это как каморка, хибарка такая, даже не каморка, это как маленькое отделение. Если заходишь, это где-то два метра в длину и в ширину полтора, циновка и лежит тело.

– Кто-то рядом есть?

– Это как дом для старых воинов, которые отошли от дел. Там очень много таких одиноких. Как в нашем понимании дом престарелых. И там есть те, кто ухаживает, типа рабынь, которые воду принесут.

– Какой обряд был с телом произведён? Что тогда делали с умершими?

– Странно, они обмывают его, но тряпочкой… не в ванне. А тряпочкой.

– Те самые, кто служит, рабыни?

– Да, у них одежда длинная, тёмная, и на голове тоже такое… согбенные ходят.

– Они обмыли тело. Что дальше?

– Я знаю, что их сжигают, причём так делают… не костёр, а складывают. Вот так и вот так [показывает слои]. И наверху. И снизу поджигают. Снизу такие, как ветки. Такое ощущение, что у них для этого есть какое-то место специальное.

– Потом что-то с прахом будут делать?

– Нет.

– Хорошо, попрощайся с остатками тела и с тем местом. Спасибо за этот опыт жизни. И пусть душа поднимается и вылетает над этим местом, взлетай, душа знает эту дорогу. Легче стало?

– Замечательно. Внизу очень красивая местность, где он жил. Солнце, зелень, очень много запахов, много солнца.

– Почувствуй запахи, силу природы, напитайся.

– Даже кожа пахнет, доспехи…

– Есть у тебя сейчас догадки или интуитивное знание, где это было?