Да удостоверит тебя в этом повествуемое об Искариоте, как он под лобзанием уст и под приветствием мира сокрыл свое лукавство, приуготовил предательство Сердцеведцу Владыке. И если таким оказался лжец пред Создателем, то каким будет он пред тобою, безумный? Кто гнуснее лжеца? Разве тот, кто охотно выслушивает, что говорил лжец. Спаситель Себя Самого предал на смерть, но не предал слуха Своего гласу лжеца; отверзши уста Свои, приял он оцет с желчию, но слух Его не приял речи от скверного. Отдал уста Свои на лобзание предателю, но не дал ответа обманщику. И ты дозволь лжецу лобзать уста твои, но не предавай ему слуха своего. И если даешь ему уста свои, то ему в осуждение послужит лобзание. А если предашь ему слух, то вкушение речей его убьет тебя. Лучше сделаешь, если избежишь обоняния и вкушения яда. От дыма бежишь ты с поспешностию, а лжеца слушаешь с приятностию. Уклоняешься от зловония, а сидишь вместе с злоречивым.
Каждый член обязан ты приличным образом оберегать от вредного. Если тело твое чисто от блуда, береги уста свои от осуждения других. Уста не могут любодействовать, но могут лгать и клеветать. Если один твой член невинен, а другой виновен, с осуждением одного члена весь ты подлежишь осуждению. Возьми в пример воина, у которого тело защищено железным панцирем. И с ним случается, что бывает он уязвлен, если вооружение не крепко. А если чрез малые скважины на панцире острие стрелы наносит смерть храбрецу, то тем скорее нанесена будет смерть в отверстую дверь уха. Ибо дверь уха так велика, что ею взошла в мир смерть, которая, поглощая все поколения, остается ненасытимою. Посему замкни уши затворами и запорами, чтобы не взошло злоречие.
Не пренебрегай осуждением, как чем-то малым, от чего не может постигнуть тебя смерть. Из примера тех, которые бывают добычею ловцов, научись не пренебрегать и самою малостью. Ибо случается, что птица задерживается в сети небольшим ногтем, и концом ничего не стоящего ногтя смиряется и преодолевается могущество крыл; и хотя птица совершенно вне сети, однако же вся ею уловляется. И божественный апостол произнес один и тот же приговор на убийц, злоречивых и невоздержных, равно как и на прелюбодеев (1 Кор. 6, 9-10). Ибо никто из таковых, говорит он, не может наследовать Небесного Царства, и всем им назначил равную участь во время праведного суда – лишение небесного наследия.
А чтобы знать, что таковые достойны равного с прочими наказания, смотри, за какую вину Ханаан подпал вечной клятве (Быт. 9, 18–27)? Не за то ли, что посмеялся над праведником? Ибо не за худое какое-либо дело осужден, но за один смех подвергся он страшной ответственности и за продерзость[2] языка понес горькую муку. Чисты были помыслы его, но уста его убили его. Если за малый смех принял он такое горе, кто не побежит со страхом от шуток, которыми приобретено проклятие? Ибо праведник, лишив Ханаана благословений, предал его проклятию и в нем живо изобразил суд, какой постигнет любящих смеяться. Если диавол внушает тебе повеселиться и смеяться под видом любви, то и Ханаан, веселясь, посмеялся и стал под клятвою. Послушай премудрого Соломона, который вопиет и объявляет тебе о вреде, сокрытом в смехе. Ругаяйся человеку, говорит он, раздражает Сотворшаго его (Притч. 17, 5); потому что смех над человеком обращается против Создателя. Ты равнодушно смотришь на представляющееся тебе забавным, а не знаешь, какая лесть скрывается в этом. Праведный Ной, познав лукавство и не открыв сего не познающему оного, решительно лишил его благословений, чтобы ты, как рассудительный, узнав, каково гнусное действие смеха, перестал смеяться над братом.
