– Это пока! Но, в магазинах ничего нет! А будет еще хуже!– мрачно вещает бабуля – И пенсию платить престанут! Тебе вон, зарплату задерживают, по нескольку месяцев, хоть ты и начальство! А что мы, пенсионеры? Сдохнем, и ладно! И пенсию тоже задерживают! Если не заниматься огородом, с голоду помрем!
Иду к себе, переодеваюсь, включаю "Ласковый Май", сажусь на кровать, и любуюсь плакатом Юры Шатунова, висящем на стенке. Думаю о подлом любимом Игоре, и о Пашке Маркове, спасшим меня второй раз за день… Мама, бабушка, а теперь и отец утверждают, что он бандит, и его нужно опасаться. Да я и сама вижу, какие у парня друзья… Вспоминаю жаркое, влажно-отвратительное дыхание длинного на моей щеке, его противные пальцы, и передергиваюсь. Мерзость! Но мне кажется, Паша, в отличие от этих, хороший, и не собирается мстить и вредить нашей семье. Думаю и о папе – он то чего на Пашку взъелся? Потому что тот видел его позор и унижение?
Папа всегда был на руководящих должностях. И что бы на него кто-то орал, кроме начальства, или бил – такого и представить невозможно. И папа не знает, как себя вести в таких ситуациях. Может быть, он и дрался в детстве или молодости, но теперь уже забыл, как это бывает. И ему вдвойне обидно, потому что он понимает, что слабый. А был всесильным.
В отличие от отца, я умею за себя постоять. В школе, среди других детей, я была такая же, как все. И всякие ситуации бывали. Даже нос до крови разбивали. Да, учителя моих родителей выделяли, и меня тоже – но среди одноклассников, по общению, мы все были равными.
Вздохнув, отправляюсь на кухню – есть хочу, как голодный мамонт. Но останавливаюсь в коридоре – слышу ссору папы с мамой, и не хочу при этом присутствовать.
– Не могу я! – с отчаянием кричит отец – Меня узнают! Секретарь горкома народ по городу развозит!
– Бывший секретарь! – ехидно произносит мама, и добавляет – И кто тебя узнаёт? Давно забыли все!
Папа уходит в комнаты, мелькнув в коридоре, и хлопнув дверью.
Захожу на кухню. Мама стоит у окна, и, кажется, плачет.
– Мам? – осторожно окликаю я. Нет, она не плакала. Мне показалось.
– Правильно, что ты не пошла в педагогический! – ни с того ни с сего, заявляет мамуля – Надо было в торговый идти. Или общественного питания. Люди вон, всего с работы натаскали. На года хватит. А мы с твоим отцом что могли домой принести? Портрет Ленина?
Вздыхает, и произносит:
– Садись, кушай!
…Марков на занятия не явился, что меня огорчило – хотела поблагодарить, да и вообще, наладить отношения. Не пришел он и на следующий день. Не явилась и Оля – в клуб. Игорь был один, чем я воспользовалась, и принялась усиленно флиртовать.
Я постоянно спрашиваю у Спирина обо всем, даже о том, что знаю, Игорь намеки понимает, и приглашает меня к себе в пару. Радости нет предела – мы сидим рядом, и я, помня, как делал Пашка, специально касаюсь Игоря бедром. Он не отодвигается, и поглядывает на меня с интересом.
Но, сказка заканчивается – пищит пейджер, Спирин читает сообщение, и быстро сворачивает занятия. Однако, перед уходом просит меня заглянуть к Маркову, и узнать, почему Паша не ходит в клуб.
– Вы же соседи! – говорит он, и добавляет – У меня проект интересный нарисовался, и Марков нужен!
– Почему именно он? – удивляюсь я.
– Мыслит нестандартно! – объясняет Игорь, и сообщает, что и меня возьмет в команду – мы же вместе с Марковым нашли то оригинальное решение!
