– Не очень ли сложно – для Вятского рынка?
– Для Бутырского рынка сложно. Но, надеюсь, ты понимаешь: с Бутырского рынка мы только начнем.
Седов взял один из снимков. На цветной фотографии смеющийся Будников в плавках обнимал стройную девушку в купальнике. Снимок был сделан на фоне разбивающейся о скалы морской волны.
– По-моему, комплекция у парня твоя, – заметил Гущин.
– Ну… есть что-то общее.
– Правда, он брюнет. Но, думаю, изменить цвет волос и отрастить усы ты сможешь. Остальное менять не нужно. Достаточно будет нанести на твою шею легкие шрамы, свидетельствующие о хирургическом изменении черт лица. Если кто-то из особо любопытных эти шрамы увидит и если это будет человек опытный, он однозначно подумает, что ты сделал себе пластическую операцию. – Аккуратно сложив все фотографии в две отдельные стопки, Гущин придвинул их к краю стола. – Для всех ты в прошлом – простой телохранитель некоего банкира. Но те, кто этим заинтересуется, в конце концов могут прийти к мысли, что ты выдаешь себя не за того, кто ты есть. Кто-то пустит слух, что ты – Буда. Естественно, ты будешь решительно отвергать все догадки на этот счет.
– Понятно, Виктор Александрович.
– Человек из деловых, который никогда еще нас не подводил, замолвит за тебя слово перед Заней. Запомни, зовут этого делового Николай Шлепаков, кличка Шлепа. Думаю, с его рекомендацией охранником Заня тебя возьмет.
Пройдя мимо старушек, торгующих у входа укропом, морковкой и сигаретами, Седов сразу же направился к единственному на рынке павильону. Миновав покрытый следами крови от свиных и коровьих туш пологий бетонный настил и двойные обшарпанные двери, огляделся.
Тесно уставленный рядами павильон Бутырского рынка был забит продавцами и покупателями. В воздухе стоял гул голосов, еле уловимо пахло рыбой и не совсем свежим мясом. Сразу же за дверью размещался прилавок, за которым торговали творогом и сметаной. Оглядев не представлявших для него никакого интереса молочниц, он прошел к мясным рядам. Здесь, в подсобке, за распахнутой дверью, два битюга в запачканных кровью фартуках рубили огромными тесаками тушу. Каждый раз, отделив несколькими мощными ударами очередной шмат, они перекладывали его на тачку.
Понаблюдав за ними, Седов спросил:
– Где тут у вас начальство?
Один из битюгов, не прекращая работы, покосился:
– Тут все мы начальство. Конкретно кого надо?
– Того, кто возьмет меня на работу. Битюг отложил тесак:
– А кем ты хочешь работать?
– Мое личное дело. Так где начальство, а?
Вонзив с размаху свой топор в деревянный чурбан, второй битюг вытер руки о когда-то белый, но давно уже ставший желто-серым передник.
– Если хочешь устроиться шестеркой, туши таскать, переносить ящики, прочее такое – проблем нет. Считай, я тебя взял. Говорю на полном серьезе.
– А если не шестеркой?
– Например?
– Например, охранником?
Битюг внимательно оглядел его:
– Охранником? Что, есть опыт?
– Некоторый.
Достав из кармана пачку «Мальборо», мясник закурил. Затянувшись, спросил:
– С виду ты вроде парень ничего. Мясо когда-нибудь рубил?
– Мясо? – Седов скривился. – Приходилось.
– Так бери тесак.
– Зачем?
– Бери, тебе говорят. Помедлив, Седов выдернул тесак из чурбана.
– Взял. Что дальше?
– Отрубишь шмат с трех ударов – значит, сможешь работать здесь охранником. Нет – даже близко подходить к рынку не советую.
Седов сделал вид, что внимательно осматривает тушу. Спросил:
