– Все мужики, дальше сами. – Сказал старшой, – На мосту местные, так что с Богом.
Мишаня, наш пулеметчик, запрыгнул во внутрь.
– Парни я прикрою.
– Ага, глаза пятаками. – Буркнул я, так как стал потихоньку въезжать в замысел этой авантюры.
– Не бздеть… – Приказал НИС, и мы все мысленно послали его на родину.
Спустились вниз, топать до моста по яйца в воде – не великое удовольствие. Хоть спички, по два коробка, и были в пакетах, но почему-то опасались именно промочить их. Страха смерти не было, зато была злость на Фараду. Еще очень хотелось набить кому-нибудь морду.
Нам везло – ночь стояла безлунная, иначе было бы без вариантов. Наконец, нарисовался мост, сверху явно слышались шаги.
– Служба налажена, – подумал я. – Сука, а ведь нам шнуры запаливать…. Засекут, блядь.
Мысли в панике разбегались. Хлопок по плечу, оборачиваюсь, Генчик склоняется к уху:
– После запала – шнуры в воду, уходим по левому берегу, там навес. Понял?
Киваю и подхожу к опоре. Ледяная вода не ощущается, просто жарко. Привязываю вещмешок к опоре, жду. Смотрю на еле различимый силуэт Гены, как махнет, то жжём. Ага, поднял руку, две спички в зубах, шнур первый на сгибе пальца, большим пальцем прижимаю головку спички к срезу шнура, второй шнур – дублер, прижал мизинцем. Все, взмах. Чиркаю коробком, есть щелчок, немного искр, откидываю коробок, от первого зажигается второй, бросаю в воду. Почему-то вспомнилось, что скорость горения ОШ в полтора раза быстрее в воде, чем в воздухе. Уже плевать на все, ломимся на берег, сверху крик и длинная очередь. Внизу взрыв, но не наш – граната.
– Бегом!.. – Орет Генчик, мы щемимся, при этом понимая, что в ответ стрелять – это самоубийство.
Сердце реально рвет грудную клетку, воздуха нет. И тут из темноты в сторону моста пошла лениво очередь КПВТ. Миша, родной ты, Мишка, чумазый пулеметчик, которого звали за кривоногость «лошадь убежала, арбузы потерял», несмотря ни на что отвлекает огонь на себя.
С моста уже лупят в сторону БТРа, но там механик Леха Черных, медлительный в быту, а на боевых он – асс.
Не успели вылезти, как грохнуло так, что взрывной волной чуть не посбивало с ног. Четыре взрыва практически слились в один. Сидим, дышим как кони, куда переться – хрен знает.
– Саперы, саперы!.. – Из кустов полу-крик полушепот. В этот момент мы были готовы простить Мишке все, и то как он орал по утрам в палатке, и его вечное ворчание. Короче, если и есть на войне ангел, то он выглядел, как Мишка – потный, щербатый, кривоногий, но довольный до ужаса.
– Миханя! – Заорал я в полный голос, и мы полезли обниматься.
Очень довольный Мишка важно изрек:
– За мной, одноразовые, – и повел нас сквозь какие-то кусты в ночь.
Через минуты пять мы стояли мокрые, я – в разорванном маскхалате, но довольные возле БТРа.
– Все парни по съебкам. – НИС, хоть и делает вид, что спокоен, но курит уже вторую подряд.
Домой добрались быстро. Князь, молодец, вскипятил чайник и ждал нас. Когда сели пить чай, нас накрыло, хохот стоял гомерический. Каждый теперь воспринимал то, что было, через призму юмора. Казалось, что все это было не с нами, а с кем-то другим
