Моя сестра пробегается быстрым взглядом по присутствующим, и я буквально вжимаюсь в стул.
– Всем привет, – начинает она. – Тем, кто сегодня здесь впервые, добро пожаловать. Меня зовут Эйвери.
– Привет, Эйвери, – хором отвечают люди.
– Я уже не впервые провожу эти собрания, но все равно каждый раз дико волнуюсь. – Она бросает взгляд на девушек, которые значительно старше нас. Они подбадривающе трясут ей сжатыми кулачками.
Улыбнувшись, Эйв становится серьезной.
– Прежде чем кто-нибудь из вас расскажет свою историю, я хочу рассказать свою. Это не будет долго. И повторяться вновь будет нелепо. Просто каждый раз я буду рассказывать с разных сторон, что-то добавлять, тем самым, возможно, мотивируя вас.
Мне хочется уйти. Я так долго пытался вытиснуть из головы то, что произошло. Даже слишком ужасно пытался делать вид, что ничего не было.
Но мы справились. Мы уже справились, и Эйв должна об этом говорить. Не должна забывать.
Я тоже должен, поэтому усилием воли заставляю себя оставаться на месте.
Мы проигрываем «Калгари» с ужасным счетом 3:0, поэтому в автобусе соответствующая атмосфера. Парни даже не напоминают об идиотском посвящении и, если честно, мне бы хотелось, чтобы кто-нибудь напомнил. Я немного азартный.
Хотя на фоне недавних дней и сегодняшней игры мне даже шевелиться лень. Я сижу, уткнувшись в воротник своей хоккейной куртки и дремлю под мерное покачивание автобуса. Рядом со мной Чейз слишком громко слушает музыку и вдобавок барабанит ладонями по коленям.
Устав от его бесконечных дерганий, я пихаю его локтем. Белый наушник вываливается из уха Чейза и падает на пол.
– Черт, Хейз, – возмущается он.
– Чему так веселишься? – интересуюсь я, наблюдая, как Чейз, запыхаясь, поднимает наушник с пола.
– А что выпрыгивать в окно? – отвечает он, выпрямившись. – Начало сезона, мы на четвертом месте в турнирной таблице. Это всего лишь одна игра.
Я задумываюсь над его словами. И правда.
За окном уже сумерки. В Эдмонтоне мы будем примерное через двадцать-тридцать минут. Поддавшись какому-то непонятному порыву, я сбрасываю с себя оцепенение и подскакиваю с места. Парни удивленно вытягивают шеи.
– Кхм-кхм, – громко откашливаюсь я в кулак, встав посреди автобуса, лицом ко всем.
Все, кто до этого дремал, начинают щуриться и выглядывать из-за кресел.
– У тебя объявление для нас, Хейз? – интересуется тренер Зегерс за моей спиной.
Я оглядываюсь на тренера, который сидит на высоком сиденье рядом с водителем, и улыбаюсь.
– Ну да. Мне надоели их тухлые мины.
Глаза Майкла прищуриваются. Он поддается вперед.
– Для непосвященного новичка ты слишком дерзкий.
– У него в архиве уже две шайбы и одна передача, – выкрикивает кто-то позади.
Я благодарно прикладываю руку к груди, туда, где на куртке вышита небольшая эмблема клуба – росомаха в красно-синих тонах с раскрытой пастью.
– Спасибо, но речь не о моих заслугах. Пора сбросить это уныние. Хоули. – Я бросаю взгляд на Чейза, который моментально все понимает и отключает наушники от телефона. Начинает играть Panic! At The Disco «Victorious».
– Сегодня мы победили! – начинаю подпевать я.
Атмосфера в автобусе меняется. Я не знаю, как это получается. Со стороны все выглядит, наверное, весело, если все подхватывают мое настроение. Но порой я ощущаю себя клоуном. Я стараюсь отбросить подобные мысли. Я ведь просто дурачусь и делюсь с людьми положительными эмоциями. Что в этом такого?
