Бесконечное движение к свету - страница 31

– Вы ещё не всё знаете: в 1983 году умрёт Брежнев….

– Сейчас 1983 год – перебил майора Андрей.

– Вот в этом году он и умрёт, в ноябре месяце. На смену ему придёт Горбачёв и начнёт перестройку….

– А это ещё что такое?

– Перестройка? Это реформирование государства. В итоге, все союзные республики захотят выйти из состава СССР.

– Зачем?

– Что бы быть независимыми.

– Не понимаю… Что это им даст?

– Свободу – коротко ответил Радугин.

Андрей криво усмехнулся и проговорил в сторону – "Радио "Свобода", "Голос Америки…" И вы хотите, чтобы мы этому поверили?

– Как хотите… – равнодушно произнёс Радугин – Но это уже история, её изучают в школах.

– Вы нас обманываете – Андрей тяжело вздохнул и укоризненно посмотрел на собеседника – Но зачем? Хотя…. Ваша, буржуазная пропаганда, всегда основывалась на лжи и клевете. Я, Леонида Ильича, недавно видел по телевизору. Он очень хорошо выглядит.

– Я плохо помню историю тысячелетней давности – сказал Радугин – поэтому лучше будет, если с вами на эту тему побеседуют специалисты.

Вдруг с экрана исчезла фотография будущей жены Андрея и на её месте появилось миловидное лицо женщины с чёрными прямыми волосами. Во всём её облике чувствовалась какая-то искусственность.

– Союз Советских Социалистических Республик являлся авторитарным государством… – голос у женщины был грубоват и звучал чересчур официально.

– Вот только не надо мне тыкать в лицо своей буржуазной терминологией – бесцеремонно, даже грубо, оборвал её Андрей – Говорите по-простому, по-человечески.

Женщина не ожидала такого внезапного вторжения в свою речь и явно растерялась.

– Советский Союз был антидемократическим государством – на этот раз она говорила спокойно и даже немного растерянно – Это значит, там ущемлялись права человека, ограничивалась свобода слова и свобода действий…

– Ну, неправда это!

Андрей вдруг вскочил с места и начел ходить перед экраном взад-вперёд.

– Что конкретно запрещалось в Советском Союзе, в смысле, свободы слова? – он остановился и вопросительно посмотрел на женщину.

– Запрещалось высказывать мнение, критиковать руководство, говорить правду.

– Никто, никогда и нигде, не запрещал ничего подобного! Причём, критиковать могли все, и публично: на собраниях, в газетах, на радио, на телевидении. Задавай любые вопросы, обсуждай любые темы, вноси предложения. Только говори по делу, конструктивно.

– Но, коммунистическую партию, членов политбюро вы же не могли критиковать… – робко произнесла женщина.

Андрей снова глубоко вздохнул и, глядя себе под ноги, стал спокойно рассуждать – "Сахаров, Солженицын… Понимаю… Здесь надо отличать критику от клеветы. Я думаю, вы делаете это сознательно".

– Разве ваше общество могло обсуждать решение членов политбюро? – продолжала она в это время.

– Конечно. Наше общество обсуждало даже Конституцию.

– И ввод войск в Чехословакию, Венгрию, Афганистан, тоже обсуждало?

– Ну, знаете ли… – Андрей повернулся, сделал несколько шагов и проговорил в сторону экрана – Такие вещи, как защита Родины, не обсуждаются.

– Но ведь эти государства не нападали на вашу Родину. Они даже ей не угрожали.

– Зато вы угрожали им! – возмущённо крикнул Андрей – Это мы от вас их защищали. Да, если стоит вопрос защиты демократии, то мы, действительно, иногда применяли силу.

– Но у вас не было демократии.

– Как это у нас не было демократии? А что такое, по-вашему, демократия?