– Да, папа, хорошо мы тогда поработали. Девушка была нам бесконечно благодарна. Бедняжка живет совсем одна. Страшно представить, через что ей пришлось пройти, пока она не вызвала нас.
Мне становится скучно от таких разговоров, а братья и мама слушают гостей с удовольствием. И тут случается само неприятное для меня.
– Аксей! Вот твой случай… Может, Яники уже и нет в живых, а ты не знаешь этого. Мы можем помочь тебе!
Я готов сквозь землю провалиться, только бы ничего не отвечать ему.
На кухне воцарилась тишина. Я поднимаю голову. Все недоумевающе смотрят на Корнелиуса. Он не сразу понял, что сболтнул лишнее. Но сейчас даже мои братья при всем уважении к нему готовы силой выставить его за дверь.
– Корнелиус! – возмутилась мама.
В ответ на ее гневный возглас он прошелся по всем сидящим за столом растерянным взглядом, который остановился на мне.
– Простите меня, – сказал я, аккуратно вставая.
Я молча ухожу из кухни. Все молчат. Мне становится дурно. Я иду в ванну, чтобы умыться холодной водой.
Я не виню его. Но он сказал как раз ту правду, которую говорить совсем не стоило. Яника всегда будет жива для меня. Пусть это глупо и наивно, но так будет всегда. Так будет каждую секунду моей жизни.
В голове неразбериха. А что, если он прав?
– Нет!
Я молниеносно обрываю в себе эти мысли. Нужно находить силы для борьбы: я не позволяю им развиваться в этом направлении. Пусть это и сотню раз глупо, но я не могу предать Янику. Я буду бороться до последнего.
Умывшись, я уставился на свое отражение. Я похож на загнанного в угол зверя: растерянное лицо, испуганный взгляд.
Как же я устал… Что будет дальше? Неужели внутри меня трещина и меня скоро переломает? Яника, где же ты?
Еще с минуту смотрю на свое отражение. Мне противно от собственного вида. Я дышу на зеркало – на нем появляется пар. Я рисую на нем вопросительный знак, смотрю на него несколько секунд и выхожу из ванной.
Я тихонько выбрался во двор. Настроение окончательно испорчено. Я не желаю кого- либо видеть.
Я вышел на улицу. Ничего не хочется, кроме как просто идти по ночной дороге. Яркая луна освещает мою тень на асфальте.
– Ну, а ты ненастоящая или просто другая, а? – я крикнул собственной тени.
Как же меня все достало. Даже в этом тихом краю мне нет покоя. Я таскаю за собой дурные мысли, волнения и переживания. Мне негде укрыться от них, пока они живы во мне. Меня убивает эта безысходность.
– Пошло все к чертям собачьим!
Я добрел до футбольной площадки. Здесь точно никого нет. Мне нужно остыть. Я не хочу показываться дома в таком состоянии, тем более, если Корнелиус все еще там.
Я усаживаюсь на первую же скамейку. Рука автоматически лезет в карман. Я достаю сигареты и шарю в поисках спичек. Кажется, оставил дома.
– Твою мать! – беззастенчиво ругаюсь на всю округу.
В нескольких метрах от меня темноту нарушила вспышка огня.
– Вот, парень, держи, – я услышал голос какого-то мужчины.
Через несколько секунд он уселся рядом. Мужчина протянул зажигалку. Я закурил сигарету. Он сделал то же самое.
– Чего ты шумишь, парень? Ночь темна, люди спят кругом.
У него спокойный ровный голос.
Я не знаю, что ответить. Да и не очень хотелось заводить откровенные беседы с незнакомцем.
– Ничего. Просто захотелось немного покричать, – ответил я.
Он тихонько засмеялся. Некоторое время мы молча курили, но вскоре он продолжил.
– Ты ведь не глупый, и я не дурак. Нормальные люди так просто так не орут по ночам. Дурак может покричать и средь бела дня. Кто с него спросит? Только такой же дурак.
