Истерия, захлестнувшая банкира, как волна цунами, накатившая на береговую линию, ещё владела его телом, но голос становился всё более спокойным. Изменился тон, и слова начали выговариваться вкрадчиво и угрожающе.
– Тебя я уж точно не пощажу. Знаешь почему? Потому что ты поганый червь. Ты ничтожен. Но я не просто раздавлю тебя ботинком. Я сначала оторву от тебя кусочек и посмотрю, что будет дальше. Ооо, да. Я вдоволь наслажусь этим зрелищем. Такие, как ты, этого заслуживают. Все вы – червяки… А потом я оторву ещё кусочек… И так я много раз буду отщипывать от тебя по чуть-чуть, чтобы ты понял всю свою мерзость и никчёмность, а главное, осознал беспомощность. Когда твоя вера начнёт пропадать с каждым оторванным куском, когда полностью уйдёт надежда, а твои мысли накроют агония и безысходность, тогда ты проклянёшь всё то, чему так фанатично и беззаветно внимал. Ты прозреешь, насколько был глуп, разочаровавшись и в себе, и в мире, который придумал для себя. Сознание поглотит животный ужас. Для тебя будет существовать лишь боль, ничего кроме боли. Ооо, поверь, ты познаешь её сполна. Но и это – не всё.
Судя по лицу байкера, было понятно, что он прекрасно осознавал то, о чём говорит банкир. Наверняка, человек в чёрном живо представлял красочные картины, которые описывал его оппонент. По сказанной реплике было ясно, насколько серьёзно настроен противник. Опасность заключалась в реальности того, что скрывалось за этим монологом.
Полнейшая концентрация. Назад дороги нет. Дороги назад не было уже после того странного звонка на улице около бара, когда решение было принято, но не озвучено. Теперь же каждая неосторожность могла оказаться критичной. Байкер не верил в предопределённость судьбы, сейчас всё было на грани и зависело только от него самого. Вот, во что он верил. «Только ты», – кадровик сказал это не случайно, он знал, как мотивировать байкера, чем зацепить его. Эта мысль осенила только сейчас, но не разозлила, а, напротив, придала ещё больше решительности, ещё крепче убедила в правоте того, за что он сейчас стоял против, вероятно, самого опасного врага, которого встречал. Набычившийся байкер сжал зубы и кулаки. Он внимательно слушал, смотря банкиру прямо в глаза.
– Потом я буду по очереди раздавливать каждый кусочек, который оторву от тебя. Я всё уничтожу без остатка. Просто. Безжалостно. Раздавлю до мокроты. Не останется ничего, только жижа, которая разложится на молекулы и испарится. Мне это доставит полнейшее удовольствие, и я буду всецело удовлетворён, только когда разотру последний кусок тебя. Как прекрасно, что ты ещё будешь трепыхаться под моими ботинками. До последнего твоего обрубка…
– Хватит!!!
Терпение байкера наконец-то закончилось. Острый проникающий взгляд был точно нацелен на ехидно улыбающегося врага. Лысый мажор вёл себя так, как будто был уверен в неизбежности своей победы. По крайней мере, банкир мог радоваться уже тому, что отыграл все свои потерянные баллы в этой неофициальной игре, служившей прелюдией к основному действу. Дыхание брутального ночного гонщика участилось, стало глубоким и резким, перейдя из спокойного диафрагмального в активное верхнее. Байкер старался вдохнуть полной грудью, но не мог из-за участившегося сердцебиения, прилива адреналина и спазмов, начинающихся от подбородка, заканчивающихся у солнечного сплетения, причиной которых стали взбудораженные банкиром нервы. Грудная клетка от этого резко раздувалась и так же быстро сокращалась, что было весьма эффектно со стороны и производило впечатление необычайной силы и мощи в теле. Плечи ходили то вверх, то вниз, раздувая мясистые и крепкие трапеции у основания шеи.
