– Ох, седьмая комната пустовала… – портье начал загибать пальцы, увешанные кольцами. – три, шесть, восемнадцать… тридцать лет. Последним существом, нашедшим здесь свое убежище, был Айхи. Приехав из далеких краев, он боролся с потерей интереса к жизни и творческим кризисом. Очень красив. Выглядел совсем юно, хотя голос и выдавал давно созревшего мужчину. Помню, на него часто жаловались обитатели с этого же этажа, так как весь день из номера доносились мелодии, сыгранные на никому неизвестных инструментах.
– И что же, ему удалось справиться с кризисом?
– А на это у меня нет ответа, друг мой. Как-то в знойный день я решил проведать его с дружеским приветом. Дверь отворилась перед моим носом, а все, что предстало моим глазам – отрезанный локон юности, лежащий на заправленной постели. Ни инструментов, ни единого намека на то, что кто-то здесь обитал. Хотя нет, старый дурак снова вам врет – Портье указал пальцем на свечу, стоящую на столе. – это египетская свечка, которую он держал в ладонях, впервые подойдя к административной стойке с просьбой предоставить ему пристанище. Видимо, оставил сувениром. Буду честен, в тот раз я вероломно забрал ее к себе, но так и не смог разжечь – при поднесении горящей спички к фитилю, каждый раз она тухла. Решив, что этот подарок оставлен явно не мне, я вернул его на место. Быть может этот презент не для хозяина заведения, преподнесённый за любезность и качество обслуживания, а для продолжателя неизвестного мне дела, занявшего пост растворившегося юнца Айхи. Вы весьма похожи. Оба моложавые, но что сразу бросилось мне в глаза – взгляд. Глубокий, ищущий чего-то. Кто знает, может тогда он просто реинкарнировал, обретя новую форму, в которой ему удастся найти то, чего он искал. Если так, то я могу только пожелать ему удачи, глядя в ваши зеницы.
Закончив приготовления на последних словах Ареса, я подошел ко столу, решив, что не помешает взять с собой фотоаппарат – вдруг кто-то из постояльцев «Пьяного корабля» заинтересует меня настолько, что я решу сделать себе его портрет в коллекцию. Задержавшись взглядом на оставленном имуществе Айхи, я не заметил ничего сверхъестественного – обычная не раз использованная свеча из воска.
– Позвольте поинтересоваться, что вы держите в руках, мсье?
– Ничего особенного, фотокамера. Подумал, вдруг что-то или кого-то на сегодняшней вечеринке захочется оставить в памяти на пленке.
– Ох, это отличное решение, мой юный друг. Весьма по-Уорхоловски.
Повесив полароид на шею, я покрутился перед Аресом, демонстрируя свой сегодняшний образ. Портье похлопал, указав, что мне необходим паше. Достав из кармана мундира белый платок, он свернул его и положил в мой нагрудной карман, произнеся: «посмотрим, что он расскажет сегодня о вас». Вновь взяв меня под локоть, Арес переступил порог. Дверь за нами, озаренная свечением цифры «VII» на дубовом полотне, беззвучно захлопнулась.
* * *
Пока мы спускались по лестничному маршу, музыка, до этого невнятно бубнящая, нарастала, становясь все более отчетливой. Арес вновь увлек меня историей, в этот раз посвященной своей сестре Эриде.
– …Представьте себе, испортить свадьбу молодоженам и всем гостям, просто из-за того, что вас не пригласили. И ладно бы близкие друзья, но нет – практически незнакомые люди, с которыми она виделась-то от силы пару раз. Да, если бурлящая кровь нашего рода дает мужчинам воинскую выдержку, то из женщин делает полоумных истеричек… – портье печально покачал головой.
