Беспутье - страница 10

Мы включили душ и залезли под горячие струи, чтобы унять мелкую дрожь. Быстро отвернувшись, я сполоснула свою укромную щель, потом намылила мочалку и повернулась в нему.

– Дай-ка я тебя натру.

Я начала с шеи и рук, и неторопливо спускалась все ниже. Он жмурился от наслаждения. Когда я добралась до того самого, там уже была не тряпочка. Объект быстро обретал все более четкие очертания.

– Щас, погоди! – он вдруг ломанулся прочь из ванной, шлепая сырыми пятками.

Вернулся с презиком и быстро порвал обертку зубами.

– Ложись… вот так, – он аккуратно уложил меня в ванне на спину. Получилось полусидя, потому что места было мало.

Новый штурм начался бодро и уверенно, видимо, помог кураж от бальзама. Мой рыцарь наконец пробил стену вражеской крепости. Оборона была крепкой, он вторгся лишь наполовину. Я почувствовала адскую боль. Я не преувеличиваю. У меня было чувство, что в меня где-то в обычном, для проникновения непредназначенном месте типа живота или ляжки воткнули с силой тупой предмет и упорно продолжают тыкать им в рану. Я не орала, конечно, но пищала от боли. Я не ожидала, что это окажется настолько травматично.

Виталик какое-то время (пять минут? десять? мне показалось вечность) не сбавлял энтузиазма, но, видя мои корчи и подустав сам, вынул окровавленное орудие битвы.

– Получилось, малышка, получилось!

– Так ты же не… кончил, – выдавила я в первый раз это стыдное слово.

– Да я еще долго смог бы, это алкоголь, он замедляет это дело. Не хочу тебя мучить. Продолжим в следующий раз, – он улыбался, как мальчишка, который наконец получил от Деда Мороза заветную игрушку, – главное, что у нас получилось!

Он помог мне подняться. Поясница ныла от неудобного лежания на чугуне, ноги тряслись. Я осторожно вымыла наружные края раны.

– Кажется, там еще не до конца…

– Ну ничего, все впереди у нас. Дорожка уже проложена.

С утра я, чистя зубы, долго искала на своем лице признаки того, что стала женщиной. Но кроме ощущения ноющей боли внутри ничего не изменилось.

Моя девственная плева оказалась какой-то особой прочности и вся насквозь была прошита кровеносными сосудами. После второго, и третьего, и шестого раза, я, идя в туалет, все еще видела красные капли. Раз на седьмой я подумала, что начались месячные, как раз уже и по датам пора бы, но это были не они, это моя девичья честь все еще плакала кровавыми слезами.

На втором курсе отношения Майи и Игоря стали разваливаться. Я знала, что они все чаще ссорятся, Майка выглядела подавленной. Однажды она рассказала, что Игорю не нравится, как она одевается. Он заявил, что ей надо обновить гардероб, что в нем много вещей, которые она носила еще в школе, в своей "деревне", что пора ей одеваться более стильно.

– Вот сраный урод! – я была очень зла, – Май, ты нормально одеваешься. Реально нормально. Ну, конечно, у нас, блин, нет денег одеваться как городские чики. На какие, на хрен, шиши ты должна обновить гардероб?! На стипуху в три тыщи рублей?! Если такой деловой, пусть идет и сам тебе заработает на новый гардероб! Козлина!

– Ну, в чем-то он прав. Я давно сама пальто новое хочу. Я ведь реально эту куртку еще со школы таскаю. Откладываю потихоньку на пальто, и ему сказала об этом, он обещал со стипухи тоже подкинуть.

– Май, он знает, что тебе родаки почти не помогают? Ему-то небось хорошо помогают, единственному сыночку любимому.

– Не знает. Я не хочу ему особо про родителей рассказывать. Подумает еще что-то не то.