– Ты смелая, у тебя сильный характер, я знаю, что могу оставить на тебя свой народ.
– Прошу тебя, не надо, – всхлипнула Мирэя, – я одна, и мне страшно. Не умирай.
– В тебе вся надежда Сундара, моя храбрая девочка. Я знаю, какое трудное время грядет. Обратись за помощью к нарисейцам, вместе вы справитесь.
– Глупости, мне ни за что не разобраться в вашей политике. Зачем ты уходишь, когда все так сложно? Ты же должен меня научить, выдать замуж. Тебе еще рано!
– Нет. Мне пора, – грустно взглянул на нее Киннар. – Твоя мама пришла.
Мирэя обернулась. У окна стояла высокая женщина в длинном платье, с водорослями в распущенных волосах. Вся комната наполнилась мягким зеленоватым светом. Женщина с нежностью и состраданием смотрела на принцессу.
– Ты пришла, Феорена! – воскликнул король, и Мирэя увидела, как Киннар легко отделился от дивана, как будто он нисколько не весил. Феорена подошла к мужу и подала ему руку.
– Ничто не разлучит нас теперь, – прозвучал ее чарующий голос. Она обняла короля, и они медленно пошли к окну.
– Подождите! – воскликнула Мирэя. – Я хочу с вами.
– Еще не время, – печально посмотрела на нее Феорена. – Не бойся. Я буду помогать, когда будет очень трудно.
Король с королевой ушли. А она осталась одна. Впрочем, одна ли?
В тронном зале творилось что-то неладное. Всмотревшись, она увидела серые бесформенные пятна, которые приближались к ней. Девушка ощутила их ненависть. Мелькнула мысль, что надо добраться до своей комнаты – там спасение. Она побежала, но серые духи не отставали. "Не уйдешь – шипели они, – потому что наша!" Дверь в ее спальню была закрыта. Мирэя в бессилии навалилась на нее и поняла, что сейчас безликие серые высосут из нее все живое, и останется только пятно на стене. Тогда она вдруг повернулась, посмотрела прямо на них и грозно сказала: "Шиар!" – Голос ее был повелителен и тверд. Духи съежились, их словно отбросило назад к лестнице. Приложив ладонь к двери, она ласково, но требовательно произнесла: "Мират кунур". Дверь открылась, и ее швырнуло вовнутрь. Падая, девушка больно ударилась головой и потеряла сознание.
Когда она очнулась, за окнами уже вечерело. Мирэя лежала рядом с кроватью и с удивлением разглядывала свою комнату; ее поразило, что дверь была заперта. Через некоторое время послышался тихий настойчивый стук в окно. Она встала и, преодолев страх, отдернула штору. За стеклом она увидела… Юниэра.
Без колебаний она открыла запоры. Юноша оказался рядом, и Мирэя кинулась ему на шею.
– Наконец-то ты пришел!
Вид у Юниэра был ошеломленный. Он прижал ее к груди и спросил:
– Не могу взять в толк, моя принцесса, утром ты не желала меня видеть, а сейчас встречаешь, как самая пылкая любовница. Стоит постучать к тебе в окно, и ты – вся нараспашку!
– О, Юни! – воскликнула принцесса. – После того, что мы пережили, разве могу я вести себя иначе? Как тебе удалось вырваться из лап колдунов?
– О чем ты? – удивился Юниэр. – Каких колдунов? Я торчал на площади один как перст, ждал, но ты не пришла! Вот я и решил рискнуть и явился сюда сам.
– Они лишили тебя памяти! – заплакала Мирэя. – Тебя пытали? Скажи, ты меня еще любишь? Об этом ты не забыл?
– Люблю, хотя ты, кажется, сошла с ума. Прошу, не кричи так, тебя слышно во всех закоулках замка.
– Там никого нет, Юниэр, – вздохнула принцесса. – В замке живы только мы. За дверью – злые, голодные духи.
