Читать онлайн Эндрю Стил - Бессмертные. Почему гидры и медузы живут вечно, и как людям перенять их секрет

© Шустова А.П., перевод с английского, 2021

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022

Морщинистая, беззубая и неуклюжая гигантская галапагосская, или слоновая, черепаха с тяжелой поступью могла бы научить нас чему-нибудь о том, как изящно стареть. Она является одноименным жителем отдаленных Галапагосских островов, вулканического архипелага в Тихом океане, который получил свое название от старого испанского слова galápago, означающего «черепаха». Эти крупные рептилии могут весить более 400 килограммов. И им требуются десятилетия, чтобы достичь зрелости, питаясь листьями и лишайниками.

Галапагосские острова стали знаменитыми после того, как Чарльз Дарвин посетил это место в 1835 году, и их уникальная флора и фауна вдохновили его на создание теории эволюции путем естественного отбора. Гигантские черепахи были одним из многих необычных видов, которые встретили его, и он собрал несколько экземпляров, чтобы отвезти их в Англию для дальнейшего изучения. Одна из этих черепах, Гарриета, стала самой старой зарегистрированной галапагосской черепахой – она скончалась от сердечного приступа в 2006 году в преклонном возрасте 175 лет, пережив Дарвина более чем на столетие.

Однако когда речь заходит о биологии старения, самое интересное заключается не во впечатляющем долголетии, а в том, что чрезвычайно долгая жизнь этих черепах связана с медленным темпом жизни, а не с какими-то особыми биологическими способностями: свеча, которая горит вдвое тусклее, горит вдвое дольше, так сказать. Гораздо интереснее то, что галапагосские черепахи, наряду с несколькими видами черепах, некоторыми рыбами, саламандрами и горсткой других более странных существ, демонстрируют то, что называется пренебрежимым старением – незначительной потерей жизнеспособности по мере взросления. У пренебрежимо стареющих животных не развиваются явные нарушения опорно-двигательного аппарата или органов чувств при старении, и они не испытывают возрастного снижения фертильности. В свои 170 лет Гарриета, вероятно, была такой же жизнерадостной, как и в 30, в самый разгар правления королевы Виктории – то есть не очень; в конце концов она была гигантской черепахой.

Нам, людям, не так повезло. С годами мы становимся морщинистыми, хрупкими и подвергаемся повышенному риску заболеть. Возможно, самый поразительный способ подытожить нашу растущую слабость – это исследовать, как со временем меняется риск смерти. У пренебрежимо стареющих черепах риск смерти более или менее постоянен с возрастом: у взрослой особи шанс умереть каждый год составляет 1–2 %. У нас же, напротив, риск смерти удваивается каждые восемь лет. Все начинается не так уж плохо: в возрасте 30 лет шансы умереть в этом году составляют менее 1 к 1000. Однако, если вы продолжаете удваивать что-то, все может начаться с малого, но в конечном счете довольно быстро стать очень большим числом. В 65 лет риск смерти составляет 1 %; в 80 лет – 5 %; и к 90 годам, если вы доживете до этого возраста, ваши шансы не дожить до 91-го дня рождения будут отрезвляющими один к шести. Есть некоторые свидетельства того, что этот показатель выходит на плато после 105 лет, а это означает, что исключительно долгоживущие люди могли бы технически остановить старение. Но с вероятностью смерти около 50 процентов в год к тому времени они могли бы пожелать, чтобы кривая выровнялась немного раньше.

Мы наслаждаемся относительно длительным периодом физической активности, возможно, пять или шесть десятилетий, когда риск смерти, болезней и инвалидности довольно низок, прежде чем резко возрастет в старости. Старение происходит со всеми нами, и старость приносит опыт и мудрость; стареть изящно – это то, к чему нужно стремиться. С самого начала времен старение было естественной частью жизни. Таким образом, слово «старение» имеет множество коннотаций, и не все из них негативные. Но с биологической точки зрения, возможно, лучшим (и, безусловно, самым простым) определением старения является экспоненциальный рост уровня смертности и болезней со временем.

Согласно этому биологическому определению черепахи не стареют – они в буквальном смысле неподвластны старению. Поэтому пренебрежимое старение иногда известно под другим, более заманчивым названием: «биологическое бессмертие». Как черепахи становятся старше, не старея? И можем ли мы с помощью науки тоже стать нестареющими?

Современная наука, особенно в последние два десятилетия, добилась огромных успехов как в понимании процесса старения, так и в способности вмешиваться в него. Старение влияет на нас на всех уровнях: от молекул до клеток, органов и целых систем. Я хочу показать вам, что происходит с возрастом с точки зрения биологии и как понимание научных последствий старения может привести к полной трансформации медицинской помощи.

Понимание старения может иметь огромные последствия, поскольку оно является ведущей причиной смерти и болезней в мире. Хотя это может показаться нелогичным, взгляд на старение как на биологический процесс делает такую логику неизбежной. С возрастом тело претерпевает привычный набор изменений: от поверхностных, таких как седина, морщины и удлинение носа и ушей, до изменяющих жизнь, таких как старческая астения, потеря памяти и повышенный риск развития смертельных заболеваний. Фундаментальная причина, по которой риск смерти возрастает так стремительно, заключается в быстром, синхронном увеличении вероятности возрастных заболеваний. Даже если вы спокойно относитесь к самой смерти – в конце концов, мы все должны когда-нибудь умереть, – этот риск смерти все еще является косвенным доказательством многих лет страданий от болезней, которых мы, вероятно, все предпочли бы избежать.

С каждым новым годом жизни риск развития рака, сердечно-сосудистых заболеваний, инсульта, деменции и многих других ужасных состояний неумолимо растет. Врачи и ученые называют фактором риска все, что увеличивает вероятность заболевания: курение, избыточный вес, недостаточное количество физических упражнений и так далее. Но простое старение, независимо от того, насколько хорошо вы живете, затмевает их последствия. На самом деле старость – это самый большой фактор риска для всех только что упомянутых заболеваний. У 80-летних людей в 60 раз больше шансов умереть, чем у 30-летнего – так же, как они в 30 раз чаще болеют раком и в 50 раз – сердечно-сосудистыми заболеваниями. Высокое артериальное давление удваивает риск сердечного приступа. В 80 лет по сравнению с 40 годами риск умножается на десять. Деменция встречается крайне редко в возрасте до 60 лет, но после этого риск удваивается каждые пять лет – даже быстрее, чем риск смерти. По крайней мере, с точки зрения риска заболевания лучше быть 30-летним человеком с избыточным весом, много пьющим и курящим, чем 80-летним человеком, ведущим здоровый образ жизни.

Конечным результатом этих синхронных повышений риска становится огромное бремя болезней. У половины людей в возрасте 65 лет есть два или более хронических заболевания. Средний 80-летний человек страдает примерно от пяти различных заболеваний и принимает такое же количество различных видов лекарств от них. Несмотря на то что это выражение стало частью повседневного языка, на самом деле невозможно «умереть от старости». Вместо этого болезни развиваются и прогрессируют, пока в конце концов одна из них не станет достаточно серьезной, чтобы забрать вашу жизнь.

Кроме того, есть изменения, из-за которых легче заболеть другими способами и которые значительно ухудшают ситуацию, когда это происходит. Например, с возрастом иммунная система ослабевает и теряет способность бороться с инфекцией. Поэтому грипп, из-за которого в молодости вы проводили всего лишь неделю в постели, может стать концом для вас в пенсионном возрасте. Точно так же сломанная кость может привести к раздражающему, но недолгому ношению гипса для молодого человека, но неделям на больничной койке и изнурительной потере мышечной массы для пожилого, что делает возвращение к нормальной жизни после этого трудным или вовсе невозможным.

Наконец, есть симптомы, незаметно снижающие качество жизни: потеря остроты ума, забывчивость или растущее беспокойство, которое не соответствует порогу деменции; снижение мышечной силы и такие состояния, как ревматизм и артрит, влияющие на способность самостоятельно передвигаться или делать что-то по дому; и смущающие изменения, от импотенции до недержания мочи. Все эти симптомы, даже если у вас нет конкретной болезни, которую можно диагностировать, подрывают независимость, самоуважение, уменьшают удовольствие от жизни и вклад в общество по мере старения.

Мы привыкли рассматривать каждый пункт в этом списке болезней и дисфункций как отдельное состояние, в значительной степени отличающееся от других. Наш подход к медицине совершенно индивидуален: лекарства и операции при раке и сердечно-сосудистых заболеваниях, вакцины для профилактики инфекций, трости и социальная помощь для облегчения повседневной жизни.

Первопричину, сам процесс старения, мы полностью игнорируем. Универсальность старения означает, что оно имеет огромные последствия. Представьте себе, как изменяются жизненные последствия старения для человека: потеря независимости и снижение качества жизни в сочетании с резко возрастающим риском заболеваний и смерти – умноженные на миллиарды людей. И это касается не только тех, кто стар и немощен сегодня: большинству из нас на каком-то этапе придется ухаживать за пожилым другом или родственником. Последствия старения отражаются на обществе, влияя на всю нашу жизнь.

Каждый день на Земле умирает около 150 000 человек. Более 100 000 из них умирают по причинам, связанным со старением. Это означает, что во всем мире старение является причиной более чем двух третей смертей – и более 90 процентов в развитых странах. Десятки миллионов людей страдают в течение многих лет или десятилетий, поскольку их здоровье ухудшается. Стихийное бедствие такого масштаба было бы совершенно беспрецедентным. Будут предприняты огромные и немедленные международные усилия по оказанию помощи, даже если успех не будет гарантирован. Если бы болезнь с такими симптомами внезапно возникла в ранее нестареющей цивилизации, титанические усилия по ее излечению начали бы прикладывать как можно скорее.

Но из-за своей вездесущности старение неотвратимо. Неизбежность делает его невидимым. Мы обращаем внимание на личные трагедии, когда друзья и родственники стареют, и признаем ужас конкретных болезней, которые их поражают. Но общество коллективно относится к самому старению как к совершенно обычному явлению. Эта катящаяся по всему миру пандемия смерти и страданий остается незамеченной, слишком масштабной, чтобы ее охватить, затемненной собственной чудовищностью.

Мы, люди, окружены туманом когнитивных предубеждений, которые подчеркивают важность настоящего момента и преуменьшают важность отдаленного будущего. Большинство из нас не откладывают достаточно денег на пенсию, и нам трудно придерживаться диет или программы физических упражнений. Человеческие существа также настроены на оптимизм. Мы можем вообразить себя седовласыми, отошедшими от дел, занимающимися новыми увлечениями или играющими с внуками. Но не представляем себя в больнице с капельницей и мочеприемником. Исследования показывают, что мы не отрицаем существование рака или сердечных приступов – просто мало кто верит, что это произойдет именно с ними. Мы также склонны полагаться на предыдущий опыт. К счастью, до старости большинство из нас не страдает одновременно несколькими хроническими заболеваниями. Когда мы представляем себе выход на пенсию, то не думаем, что болеем просто потому, что нам нечем заняться.