Он подошёл к окну и раздвинул шторы. Было раннее утро, небо покрывала серая дымка.
Происходящее Олина радовало все меньше. Казалось, он скатывается в паранойю. Месяц его мучил один и тот же сон, а сегодня он стал более чем реалистичным. Будто истерлась грань между проекцией реальности с её дополнением вымыслами и тем, что считается «сейчас».
Мультифон негромко зазвенел. Олин подошёл к тумбочке и нажал на экран. Звук прекратился. Он сел на кровать и обратил внимание на свои руки – они тряслись. В употреблении каких-либо интересных жидкостей и веществ Олин себя не застукивал, а значит разболталась нервная система. Он положил руки на колени и попытался успокоиться.
Дыхательная гимнастика улучшила состояние, но загудела голова.
Олин два раза, быстро, нажал на экран мультифона, тот включился. В контактах он нашёл епископа Саливана и нажал значок вызова. Через некоторое время послышался спокойный голос:
– Доброе утро, Олин, – ответил на вызов Саливан.
– И Вам, доброе утро. Мне нужна ваша помощь, – как-бы робея произнёс Олин.
Епископ тут же ответил:
– Конечно, говори!
– Можно с глазу на глаз?
Епископ снова не раздумывал.
– Какие глупости, Олин!? Мы же не первый день служим вместе. Конечно, можно, – епископ был неподдельно удивлён столь странными вопросами.
– Ну да, – он замялся. – Это я так про время спрашиваю.
– Хм. – Несколько секунд епископ думал. – В одиннадцать, у меня.
– Спасибо.
– Что за глупости? Пока не за что! – Саливан пребывал в отличном настроении, в отличие от приближенного.
– До свидания епископ.
– До встречи Олин!
Саливан отключился первым. Олин увидел на экране мультифона уведомление о сообщении, но читать не стал.
Приближенный встал и некоторое время стоял у окна. Его сознание не могло сосредоточиться на одной мысли и быстро перескакивало с темы на тему, но все они кружились вокруг одного – Первого и его сына, имя которому Джек Блонжек.
Олин был знаком с Заветом. Все служители церкви Первого были обязаны изучить данную книгу, считавшуюся заблуждением или даже обманом. Хотя никто точно не знал как и когда она появилась, но борьба с этим заблудшим ответвлением учения Первого велась очень давно. Поэтому такие как он и знакомились с Заветом. Одним из строгих указаний после направления на службу было выявлять носителей этого запретного знания и докладывать своему непосредственному руководителю, который в свою очередь должен был принять ряд мер, которых Олин не знал, а главное направить письмо выше по иерархии.
Олину не удосужилось встречаться с носителями столь запретных знаний. К тому же он считал их давно мёртвыми. Несколько раз в голову приходила подлая мысль о том, что он просто не разбирается в людях, хотя его служба требовала обратного. Да и если быть совсем искреннем с собой, то следует отметить, что Завет интересовал его мало, и вышел на первые план после появления в его жизни сна.
Одевшись, Олин оглядел себя в небольшое зеркало, закреплённое на деревянном шкафу. Помятое лицо, вчерашняя щетина, неидеальный балахон. На мгновение ноги решили подкоситься, но он оперся на шкаф, опустил голову и несколько раз глубоко выдохнул.
– Это просто сон, – сказал себе Олин и подошёл к двери. Её он открывать не стал, а прислушался. Денер, как и большинство служителей церкви Первого, носил в помещении туфли на твёрдом каблуке, выдававшие характерный звук при ходьбе. В коридоре было тихо. Олин задержал дыхание и почти положил ухо на гладко выкрашенную поверхность двери для верности. Ничего не услышав, он открыл дверь, быстро вышел и закрыл. Некоторое время Олин боялся повернуться, прислушиваясь к тишине. Затем в отдалении послышался нарастающий стук каблуков.
