– Птичка очень умна, сообразительна и образована, чтобы принимать решения на уровне интуиции или анализа малого количества фактов, – будто в пустоту произнесла Ольга.
Лизз про себя улыбнулась, но глаза, по реакции Седого, вроде как выдали её.
– Птичка находиться в некотором ступоре и не понимании происходящего, – сказала Лизз, выгадывая время на раздумья.
– Птичка обманывает, а птичкам врать не хорошо, да ещё и находясь в лапах мясника, – тем же голосом произнесла Ольга, не отрываясь от монитора.
Вообще происходящее было за гранью того, к чему готовилась, точнее её готовили, и о чем размышляла Лизз. Но по какой-то причине паника отсутствовала, хотя через несколько минут после прихода в чувства она показала головку. Что заставило её спрятаться – выбор или седативное, остаточное действие препарата которым её усыпили, пока было не ясно.
– Что вообще происходит? – вдруг резко спросила Лизз, почти перейдя на крик. Тон её был властен, но подействовал ли он на присутствующих?
Вопрос был с тройным или десятерным дном. Первое дно – как с человеком её калибра такое могло произойти. Второе – кто эта парочка. Третье – где она. Четвёртое – что этой парочке нужно. Пятое и все последующие – что вообще происходит!?
– Происходит нестандартная вербовка. Если бы не твои умственные способности и оппозиционность мышления, записанная анализатором, ты бы не проснулась, – толково ответил Седой. Толково по версии Лизз.
– Делай выбор птичка. Но знай – сейчас смерть будет безболезненной, а потом неизвестно какой. Хотя известно – мучительной. Страдания и боль заполнят твой разум и тело, а жизнь будет сохраняться препаратом до того момента как последняя капля твоих сил будет использована на счастье тех, кому ты служила всю жизнь, – сказала Ольга, не поворачивая голову.
Лизз молчала, думая блефует ли женщина, хотя голос был твёрд и убедителен, но мало ли в галактике умельцев говорить правдиво и убедительно даже последние враки.
– Думай, думай, – сказала Ольга, будто раскусив ход мыслей Лизз.
– Думаю, думаю, – резко сказала Лизз.
– Только не долго, – вставил Седой, на что Лизз промолчала.
– Крайне скудная информация о происходящем, блокирует возможность выбора, – выдала Лизз.
– А как по мне выбор между смертью сейчас и смерть как можно позже очевиден, – сказала Ольга, повернувшись к Лизз.
У женщины были островатые, чёткие черты лица и большие глаза невероятной глубины. Лизз не моргая смотрела на неё некоторое время затем глубоко вдохнула, но продолжала молчать.
– У тебя минута. Времени на долгие размышления нет. Первое – безболезненная смерть, второе – новая жизнь, но уже гораздо менее свободная и возможно с печальным окончанием, – твёрдо сказал Седой.
– Как вы вообще смогли меня сюда протащить? – тянула время Лизз.
– Птичка тянет время, принимая наше великодушие за слабость. Она походу считает себя незаменимой, – Ольга улыбнулась уголками рта.
– Да, – сказала Лизз. – Это относиться и к выбору и её словам.
– Печально, – сказала Ольга, встала и взяла со стола небольшой пистолет для инъекций.
– Стой, стой! – чуть ли не крикнула Лизз. Ее бросило в пот, и она запаниковала. – Да – это про второй вариант.
Седой улыбнулся. Ольга села сохраняя прежнюю улыбку. Лизз осознала, что её развели и попыталась успокоиться сама и успокоить вырывающееся из груди сердце. Получалось плохо – к такому событию ни она ни её не подготовили.
