А через неделю приехал папа. Я боялась, что с его приездом все неприятности начнутся снова, что Агей попытается причинить зло отцу. Но ничего не произошло. Видно, мой крест оберегал всех нас. Но я знала, что спокойствие это просуществует недолго, и мне нужно собираться в Россию. Я сказала отцу, что собираюсь изучать русский фольклор. Что в будущем поступлю в университет, а сейчас записываюсь на курсы изучения русского языка. Знаешь, как он обрадовался! Он просто прыгал вокруг меня! Он ведь помешан на всем русском. Хочет возрождать здесь старообрядческие общины, церковь в каком-то селе построить. Он даже не знает ничего, что творится с его дочерью. И слава Богу, что не знает. А то он с ума сойдет. Папка у меня замечательный. Понравился тебе?
– Очень, – соврал Демид.
Мистер Ежов был человеком, безусловно, основательным и приятным. Но вот машину своей дочке ненаглядной мог бы и получше дать. Американцы, они все жмоты.
– Ну и славно. Деревенские мужики его тоже очень любят. Они часами могут о чем-то разговаривать, он для них совсем свой.
– Свой в доску. У нас это так называется.
– Свой в… доску? Надо запомнить. – Янка уютно устроилась на подушке. – Дем, расскажи мне что-нибудь, – сказала она сонным голосом. – Только не страшное.
– Ладно… Хочешь, расскажу, как монах Бодхидхарма беседовал с великим императором У-ди? Это не страшно, честное слово.
Яна заснула через пять минут под тихий рассказ Демида. Она свернулась калачиком и лицо ее приняло по-детски безмятежное выражение. Дема прикрыл ей ноги покрывалом – осторожно, чтобы не разбудить. А потом погасил лампу, прилег на диван и сразу заснул.
Демид проснулся от мягкого прикосновения к щеке. Демид уловил нежный мятный аромат. Демид вспомнил все, что случилось с ним вчера и понял, что счастлив.
Демид открыл глаза и увидел Яну.
С ним случилось то, что он встретил Яну.
Она сидела рядом с ним, на краешке дивана, и улыбалась. На ней была длинная белая майка, а майку украшал рисунок – голубые крылышки с оранжевой надписью "TORONTO FLYERS". Две буковки "R" поднимались соблазнительными бугорками на груди девушки. Майка едва прикрывала длинные загорелые ноги Яны.
Демид понял вдруг, что счастлив не совсем. Что есть еще кое-что, что он может получить, и что сделает его еще более счастливым. Окончательно счастливым.
Если Яна, конечно, захочет.
А она должна захотеть. Она не может не захотеть его.
Но это потом. Потом. Нельзя спешить, потому что счастьем тоже можно подавиться.
– Доброе утро, соня. – Яна наклонилась к Демиду и провела рукой по его волосам.
– Яна… – Дема взял руку девушки и поцеловал ее в ладошку. – Здравствуй, Янка. Значит, ты мне не приснилась?
– Приснилась. Сейчас превращусь в страшное чудовище.
– С голубыми крылышками?
– Вставай, фантазер, – засмеялась Янка. – Я приготовила завтрак.
Демид откинул голову и закрыл глаза.
"О Боже, мечты сбываются. Конечно, это будет пережаренная яичница!"
Он не угадал. Яна соорудила несколько больших бутербродов, переложив колбасу и сыр листиками петрушки. И заварила чай.
Дема сполоснул физиономию в ванной, критически посмотрел на свое отражение в зеркале.
"Да, конечно, не Том Круз. И побриться не мешает. Ладно, двухдневная щетина сейчас в моде!"
Дема бесшумно вошел в кухню. Яна стояла, повернувшись спиной к двери, и смотрела в окно. Мягкий утренний свет проникал сквозь одежду и обрисовывал ее тонкий силуэт. Демид мысленно обвел эту картину в рамку, назвал ее "Девушка, которую я хочу" и повесил на стену в своей комнате.
