Эрк подавленно замолчал. Имор, приподняв бровь, смотрел на него, задумчиво покусывая темную губу. С севера подул опасный ледяной ветер, который мог стать предвестником Ледяной бури, а мог быть просто ветром, поэтому колдун отвлекся от Эрка, остановился, прикрыл глаза и стал, что называется, говорить с ветром, дабы узнать, что он несет на своих крыльях. Эркен прошел чуть дальше и встал, заметив остановившегося колдуна. Обернулся и посмотрел в его спокойное лицо. Имор открыл глаза, и его губы тронула обаятельная улыбка.
– Это просто ветер, – пояснил колдун. – Хоть и не самый приятный. А ты что-то приуныл.
Путники продолжили идти.
– Я ведь не должен быть таким, как мои предки? – спросил Эркен.
– Ты не должен быть в принципе, – беззаботно ответил колдун. – Ты еще ребенок. Сколько тебе?
– Шестнадцать, – ответил Эрк.
– Выглядишь старше. Однако у бессмертных не бывает детей. Ты прямо-таки нонсенс.
– Кто? – не понял Эрк. Иной раз Имор произносил какое-то незнакомое ему слово, но бессмертный не обращал внимание, вроде бы понимая смысл сказанного, но все-таки хотелось, чтобы колдун изъяснялся понятным языком.
– Ты – нечто новое, – пояснил Имор. – Удивительно, однако, не столь уж и умопомрачительно, как может показаться на первый взгляд.
– Почему это?
– Бессмертные хороши тем, что адаптируются к чему угодно, – ответил Имор. – Ваши создатели зачем-то сделали так, что вы не можете размножаться, но со временем, как мне кажется, вы могли победить этот блок.
– Вот так просто?
– А почему нет? – улыбнулся Имор и тут же добавил. – Но это лишь моя теория и не более.
Эркен кивнул и больше не говорил ни слова. Имор тоже не приставал. Считал, что торопиться некуда. Спешка – удел смертных, а впереди долгий путь и куча времени.
Ближе к середине дня троица добралась… куда-то добралась, вероятно. Все вокруг бело от снега, а далеко впереди темнеют вершины гор. Не видно ни города вдали, ни другого путника. Торговые караваны если и ходят между городами, то только во владениях кланов. Только там, вероятно, есть смысл вообще вести какие-то дела. Пустошь же брошена, как и все те города, которые она поглотила.
Но в месте, где остановились путники, примечательным было то, что из-под снега торчали острые ледяные глыбы, внутри которых тлели остатки магии. Глыбы, несомненно, большие для человека и, как сложил в уме Эрк, они ранее были чем-то целым, а ныне являли собой просто разбитые булыжники.
– Голем, – подтвердил Имор догадку бессмертного. – Его разрушили не так давно… Вчера днем, примерно. – Колдун посмотрел на бессмертного. – Если ты взглянешь на него другими своими глазами, то увидишь, как мало магии осталось в этих останках.
– По ее количеству ты определил время… смерти? – спросил Эрк, стараясь изменить свои глаза. Сперва бессмертный не почувствовал ничего, но спустя несколько секунд ощутил тепло и радужки его глаз изменили форму. Эркен увидел Имора, окутанного темной аурой. Рядом крутился яроволк, от которого исходила демоническая энергия, а перед бессмертным лежали останки ледяного голема, внутри которых еще теплились остатки чистой природной силы.
– У него вынули сердце, – сказал Имор, потирая руки и пряча их под шкуру. – Вот магия и выходит из его тела.
– Сердце? – удивился Эрк. – У голема?
– Ты не знал? – бровь колдуна приподнялась. – Сердце – самая важная часть голема. И самая дорогая. Все остальное лишь ледышки, а вот сердце хранит в себе магическую силу.
