«Где все теперь то, что было когда-то?» – думал он, задавая себе вопрос, не теряя ни на минуту своего главного состояния – надежды увидеть свою большую любовь.
2
Владимир Николаевич в силу своего возраста, уже не обременённый никакими заботами и обязанностями, все более с каждым днем меланхолично впадал в рассуждение о смысле своей прожитой жизни, и все больше на память приходило то далекое безвозвратно ушедшее время, в особенности его детство. Не все ушедшее запомнилось, на память приходило лишь то, что пронеслось по его юному сердцу и затихло с годами, но осталось, по-видимому, там, где-то далеко внутри. И так неся все это в себе, как тяжелую чашу, он пронес это через всю свою жизнь. А случилось с ним тогда совершенно необыкновенное: впервые в жизни он почувствовал влюбленность к ней, этой девочке в белом платьице на берегу реки. Как забыть тот великолепный солнечный день, то необыкновенное летнее, светлое и все сливающееся с голубым небом, и ее, стоящую на крутизне берега, на фоне этого голубого неба.
– «Боже, как памятны мне эти солнечные дни из детства на набережной, – сказал он себе. – Ах, как давно все же это было. И жил ведь рядом, имел достаточно времени и возможности, и не велик был труд приехать и спуститься к берегу реки».
Но шли годы, проходили десятилетия. И вот уже нельзя было больше откладывать, хоть, может быть, и по-старчески глупо, но он все же решил: «Надо посетить то место, где некогда что-то тревожило мое сердце».
В один из погожих солнечных дней он пошел к мосту на набережной. Однако все изменилось на свете с тех пор, когда он был еще мальчиком. Река Омка уже не судоходна, а, просто превратилась в широкий ручей, и нет уже того солнечного блеска воды. На том месте во всю ширь развернулся рынок. Базар – как бы город в городе.
– «Боже как это было давно, – у него на глаза наворачивались слезы, – но я никогда не забуду того времени, какое это было несказочное счастье, когда она взяла меня за руку».
Была она неизменно весела, ласкова, очень ко мне добра и простодушно говорила мне: «Ты мне очень нравишься».
Помню, я вспыхнул жаром при первом же взгляде на нее, и не зная, что делать, от застенчивости равнодушно произнес: « мне пора…..»
У моста он опять поднялся на взгорье, пошел в город по тротуару. Его целью было побывать на той улице и во дворике – хотел взглянуть на все то, где когда-то появлялась она. Из шумной, заполненной транспортом улицы он вошел в небольшой тихий дворик.
Ему хотелось вызвать в себе воспоминания, а может даже грусть, и не мог на удивление. Ноги сами понесли по двору, и день был такой же солнечный, только тогда был конец августа, а сейчас начало лета. Все прочее было неизменно, разве что обилие застекленных балконов. Он присел на скамью возле детской площадки – песочницы и стал вспоминать, какой она была в то далекое их детство: ясный взгляд, светлые волосы, легкое белое воздушное платьице. То было время ничем не омраченного счастья, радости и восторженности двух, в сущности, еще детей, не понимавших толком о начале любви. А сейчас все было спокойно и омрачено печалью, как будто весь дворик сочувствовал ему в его воспоминаниях. Ему казалось, что еще миг, и она откуда-то появится, выбежит ему навстречу в своей соломенной шляпке и воздушном раздуваемом ветерком белом платьице. Он остановил свой взгляд на дверях одного из подъездов, поднялся и пошёл. Двери были резные, из настоящего тёса. «Стало быть, стоят давно, таких сейчас не делают,» – подумалось ему. Взялся за кованую железную ручку и, приоткрыв дверь, шагнул на площадку подъезда. Навстречу с внимательным и озабоченным взглядом спускалась по лестнице женщина, старше средних лет, но он не выказал к ней никакого внимания.
