Это у федератов были директивы, за которыми они прятались, чтобы не помогать другим видам. У ромулан и уж тем более кардассианцев – поистине вселенский масштабов эгоцентризм. Про ференги и жажду наживы можно было даже не вспоминать. Кто там ещё был в родных Альфа-и Бета- квадрантах? Горны? По правде, никто не мог сказать, как эти странные существа умудрились развиться до того состояния, чтобы выйти в космос. И всё, на что хватало их мозгов, – это расселяться, куда глаза глядят, сражаться, если место уже занято, и отступать, если победить не получилось. Ни о какой политике с этими чудаками говорить было нельзя. Это были крайне жестокие и отвратительные монстры.
Так уж и получалось, что клингоны с обострённым чувством чести бросались на помощь по зову сердца, когда остальные игнорировали.
Конечно, политические игры не были им чужды – напротив, любой поступок всегда имел значение. И всё же была у клингонов какая-то особая искренность, которой не хватало другим. Именно из-за этой искренности, наверное, Бал’Дох всегда гордился своим народом.
И это было то, почему, ещё впервые попав на завод со Шрюсом и каким-то мальцом, Бал’Дох испытал огромное желание перестрелять всех сатари. А попав на второй завод, он увидел не беспощадных террористов, а жертв, испуганных, но готовых сражаться. В них была честь.
Хотя, конечно, все эти чувства нисколько не относились к местному Лакру. Титулованные снобы, даже получив ценного союзника на блюдечке, продолжали размышлять, насколько же он ценный на самом деле.
– Мы планировали завтра напасть на сатари, – заявил Лакр. – Если ты действительно на нашей стороне, Бал’Дох, это будет отличный способ проявить себя в битве.
– Джейнвэй начнёт уничтожать мой корабль через двенадцать часов. Я не хочу растратить щиты впустую. Лучше я потрачу их на жалкие попытки сатари спастись от возмездия.
– Пылкая речь, – оценил Лакр. – Надеюсь, в бою ты будешь настолько же хорош.
– Ghe’’orDaq luSpet ’oH DaqlIj’e’, – пробормотал клингон под нос так, чтобы универсальный переводчик не сработал. Глядя на лицо Лакра, он понял, что его план удался. – Устойчивое выражение моего родного языка. Это будет славная битва.
Лакр расплылся в улыбке и кивнул. Клингон усмехнулся: хорошо, что он никогда не узнает перевод.
* * *
Бал’Дох внимательно следил за приборами. Его шаттл не был каким-то чудом техники. Говоря откровенно, его станцию не часто снабжали новыми средствами передвижения. Будь он сейчас в «Хищной птице»… Клингон цокнул языком.
Впрочем, и из его старой малышки он мог выжать немного. А больше и не требовалось.
– Вы готовы, Бал’Дох? – связался с ним Лакр. В честь «славной битвы» этот лицемер даже вылез из своего трона в лучший салактианский корабль. И теперь строил из себя главнокомандующего.
– Вполне, – заявил клингон. – Это будет славная битва!
Резко статуя, он на полной импульсной скорости понёсся к планете сатари. За ним, куда медленнее, двинулась эскадра инопланетных кораблей.
Если у планеты и были корабли, спокойно ждавшие своей очереди на починку, они немедленно были оснащены вооружением и пилотами. Те же, что статично патрулировали неподалёку, тут же помчались наперерез.
Бал’Дох видел, как часть кораблей попыталась скрыться в маскировочном поле, совершив обманный манёвр. Невидимый рой, очевидно, получил указание атаковать корабли салакто, зайдя со спины. Впрочем, клингон сообщил о данных своих датчиков Лакру, так что его союзники не попались на эту уловку.
