– Что вы думаете об этой вещице? – сказала Катя, снимая с пальца единственное имевшееся при ней украшение – кольцо с одолень-травой, изготовленное специально по ее заказу на Крещатике в XIX веке в знаменитейшей ювелирной мастерской Маршака.
Вот и проверим заодно, не утратил ли ты, сноровку!
– Хм… интересно, интересно… и даже очень… – антиквар замолчал, склонившись над украшением.
Катя быстро огляделась.
«Сундук мертвеца» она увидела сразу, он буквально бросался в глаза – слишком уж не соответствовал окружающей музейной обстановке. Простоватый, обтрепанный, с металлическими проржавевшими углами.
На правах «мы ведь свои» Катя подошла к сундуку, без спросу открыла его, с любопытством заглянула вовнутрь и испытала приступ разочарования – там лежали ржавые гвозди, угольные утюги, медная ступка, потрепанная жизнью перцемолка и старый медный таз.
«…твой хрыч прячет в нем что-то опасное… или опасность грозит ему…»
«Может, бизнес Арнольдовича скоро накроется медным тазом? – сострила Катя. – Точно накроется, если он станет продавать клиентам подобный металлолом».
– Что это у вас за рухлядь? – брезгливо изумилась она.
– И не говорите. До чего низко я пал!.. – самоиронично улыбнулся Арнольдович. – Есть у меня один клиент, высокопоставленный, а любит вот такое старье. Для него и скупаю. Завтра должен заехать, забрать.
Завтра. Катя отметила, что Даша Чуб не ошиблась, ехать к Арнольдовичу следовало немедленно. Понять бы еще, за каким медным тазом она приперлась сюда?
– И за сколько вы отдаете все это барахло? Оно же копейки стоит.
– Вы бизнесмен, Катерина Михайловна, знаете сами, копейка рубль бережет. Да и сам клиент – не копеечный. Я не в убытке. Сегодня он у меня этот «непотреб» купит, а завтра я ему прялку расписную продам за две-три тысячи не-гривен.
Катя еще раз недоуменно поворошила сомнительные сокровища сундука, пытаясь понять, что могло здесь привлечь Великий Город – таз, старая терка, четыре ключа, ржавый фонарь «летучая мышь» и древний амбарный замок. Все это полудрагоценное добро в изобилии продавалось на Андреевском спуске.
– Вещь очень своебычная, – Арнольдович закончил осмотр кольца с одолень-травой. – Здесь нет клейма, но я готов поклясться, что это рука Йосифа Маршака, первого киевского ювелира серебряного века! Возможно, клеймо не поставили по просьбе заказчика… Но в чем причина подобной просьбы? Прелюбопытно!
«Просто любое клеймо может нарушить магию – заклятия ритуалы, амулеты не терпят лишних слов, даже если это и имя великого мастера», – мысленно ответила ему Катерина.
Она была довольна. Приятно осознавать, что Виктор Арнольдович Бам стоит всех денег, которые успели перекочевать из кармана Дображанской в его антикварный салон «Модерн».
– Вы можете оставить мне эту вещицу на время? – спросил он. – Я постараюсь узнать больше.
– Увы, но нет… Послушайте, – она взяла в руки медную ступку, недоуменно осмотрела ее со всех сторон – может хоть на ней обнаружатся интересные клейма? – Я, пожалуй, куплю у вас этот сундук. – Она тоскливо окинула взглядом набор бесполезных вещей. – У меня кузина недавно построила дачу, хочет оформить в народном стиле, просила помочь ей насобирать вот такого фуфла. Еще месяц назад попросила, а я и забыла. А тут вот вспомнила.
– Простите, голубушка, но клиент будет завтра с утра, у нас уж все договорено и отменить невозможно. Сами понимаете, что он мне скажет, когда узнает, что перед приходом я отдал кому-то другому его сундучок. Как минимум – укажет на дверь. То есть не укажет, но откажет в доверии.
