Шолл вздохнул и налив в бокалы коньяк произнёс:
– Вовсе нет, генерал, там, в письме жизнь, страсть… но всё же… больше жизнь. Инстинкт победил арийские страсти о превосходстве. Женщина она везде женщина, и это лишний раз подтверждает нежизнеспособность идей нашего фюрера.
– Нежизнеспособными они стали лишь благодаря русским, – ответил Отт.
Шолл взял сигару и стал жадно вдыхать запах табака.
Насладившись своим занятием, он произнёс:
– Тут можно спорить, конечно. Идеи без денег ни что…, но кончаются средства…, и все великие замыслы превращаются в прах. Остаются лишь низменные потребности…, еда, сон и потрогать задницу фройляйн, разносящую пиво. А вот это – вечно…, и уже плевать, где твоя Родина и вообще на это понятие. О высших материях мечтают те, кто воюет в кабинетах, и уж никак не те, кто сидит в траншеях, давя окопных блох.
На первый взгляд, казалось, что дом- резиденция военного атташе на базе был пуст. Тем не менее, всё в нём жило и дышало какой-то секретной, очень скрытой жизнью. Где-то звонил телефон, и кто-то отвечал на него, распространявшийся запах кофе говорил о том, что его приготовлением занимался явно ни посол, и ни атташе. Незримое присутствие некоего количества людей ощущалось довольно явно.
Адъютант и Рейнгхард прошли в комнату. Невозможно было определить, существовало ли в этой комнате окно. Задрапированные стены и шторы создавали ощущение глухого замкнутого пространства. Не было ни портретов, ни фотографий, ни флагов, в общем, все те мелочи, которые сопровождают военную службу. На столе с зелёным сукном стояло магнитофонное устройство, мягко горела кабинетная лампа, там же была тяжёлая пепельница, с зажигалкой и пачкой сигарет с изображением верблюда. Капитан занял место за столом.
Адъютант пододвинул к нему магнитофон:
– Тут всё просто. Для начала прослушивания служит вот эта клавиша…, далее это «Стоп», вот сюда – это «Перемотка», так «Вперёд», а вот так «Назад». Но если будут затруднения, я рядом.
– Спасибо, офицер. Мне кажется, что вы и так увидите, если у меня будут, как вы говорите, затруднения. Вы появитесь тут ещё до того, как я решу вас позвать если понадобится помощь.
Казалось, адъютант даже не обратил внимания на колкость капитана, и вскоре удалился из комнаты, прикрыв за собой дверь. Рейнгхард остался один и не сводил взгляда с устройства. Ему просто не верилось, что посредством какой-то там кнопки он может услышать голос Саши. Он осторожно присел на стул перед магнитофоном, оставленным на столе, и ещё долго не решался включить его. Наконец дрожащей рукой он заставил себя нажать кнопку воспроизведения звукозаписи и сразу же погрузился в далёкий мир своей Родины. Катушки с плёнкой закрутились и послышались голоса.
– Алекс…, Алекс…, сейчас же подойди ко мне.
Тут же стал звучать мужской голос:
– Фрау Рауваль, как вы себя чувствуете?
– Спасибо, всё хорошо. Алекс…, ну, где же ты проказник. Хельга, приведи своего брата ко мне, Господи, несчастье моё.
– Замечательно, – опять зазвучал мужской голос, – Тогда я бы просил сказать вот сюда несколько слов. Это послание вашему супругу. Но прошу вас не забывать, то, о чём мы с вами договорились, ничего лишнего и воздержитесь называть имена. Прежде чем эта запись попадёт к вашему мужу, она должна проделать долгий путь. Есть риск, что плёнка может попасть в нехорошие руки, конечно, мы постараемся этого избежать, но тем не менее. Я оставлю вас, чтобы ни мешать, но поторопитесь, у нас мало времени.
