– У тебя ж вроде не было богатых родственников?
– Не было. Сама не знаю, почему она так поступила, мы знакомы-то были всего ничего.
– Да уж, тот еще подарочек, – знал бы ты, Максим, насколько прав сейчас. Я с тоской глянула на него.
– Что мне теперь делать-то?
– А чего тут сделаешь? Живи и радуйся. Только пока не особо громко. И оглядывайся почаще. Если кто-то такие связи имеет, мало ли что.
Я кивнула, осознавая, что жить мне теперь будет совсем уж непросто.
– Так, – Макс повысил голос и крикнул своим, – заканчиваем здесь. И вы, хомячки, – он посмотрел на трех сотрудников с пирожками в руках у журнального столика, за которым еще час назад мы пили чай с Распорядителем, – тоже, не задерживайтесь, пошустрее давайте.
– Да пусть поедят, меня уж точно не объедят а девочки мои мастерицы, Лида так готовит, нигде такого не пробовала. Ты сам-то давай, подкрепляйся.
Я проводила его к столику и вручила тарелку с пирожками. Лида тут же налила чай и подала ему. Макс покосился на красивую чашку в ее руках, но принял. Я присела на край кресла, хотя больше всего хотелось рухнуть на пол, обхватить колени руками и заплакать.
– Ленок, ты кому так насолила-то? Ты ж, вроде, всегда осторожная была?
– Да, – я помялась, – даже не знаю, как сказать. Неудавшаяся свекровь считает, что я тут прячу, видимо, тело ее сына. Просто иначе как-то это все я объяснить не могу!
Подумала и решилась:
– А знаешь, мне кажется, она может быть права, я действительно причастна к исчезновению Ильи.
Максим поднял брови.
– Слушаю тебя. Мне листик достать – чистосердечное писать будешь?
– Прикалываешься, а мне не до смеха.
Как-то во времена моей учебы в старших классах, мы решили с девчонками прогулять из-за контрольной и пройтись по магазинам, отдохнуть душой. Зашли в ресторанчик и встретили там отца одной из моих подруг. Она перетрухнула тогда, но делать было нечего, нас обнаружили. Мужчина пригласил нас за стол, накормил, а в ответ на информацию, что мы прогуляли весь день, сказал:
– Хотите скрыть большую ложь – скажите маленькую правду. Соврали бы, что прогуляли последний урок, я бы поверил – по времени-то совпадает. А так, я договорюсь, будете через три дня эту контрольную писать в моем присутствии.
Максим почувствует, если я начну отпираться, у него чутье хорошо развито. Но вот если…
– Понимаешь, он приходил ко мне, угрожал, я даже полицию вызывала. У меня в гостях как раз в тот вечер была одна моя коллега, тоже бывшая уже, которая сообщила, что мать Ильи делала привороты-отвороты на меня и не у кого-нибудь, а у ее тетки. Потому и пришла – предупредить. Кстати, если бы не она, я бы тогда дверь Илье открыла. Коллега испугалась за меня и предложила пожить как раз у тетки, мол, дом большой, охраняемый. А получилось, что Алину Захаровну ночью зарезали, я не знаю кто, не видела, я вышла тогда, подумала, что грабители, а у меня никакого оружия совсем, спряталась, только обувь видела. Потом полиция приехала, видимо, охранка сработала. Спугнули его.
Максим с подозрением посмотрел на меня.
– А чего она завещание так быстро на тебя оформила?
Я пожала плечами.
– Не знаю, Макс. Характер у нее был, как бы помягче… Даже племянница родная к ней чаще раза в месяц не наведывалась и то на часик-полтора. А мы как-то нашли общий язык. Кстати, я там не одна в завещании, ты не думай, родственников тоже не обделили, никто не в обиде. Вот хоть у племянницы ее и спроси. Той домик у моря достался, как она и мечтала.
