Репетиции были исполнены для него неги и каждый раз новых эротических откровений. Он, исподтишка наблюдавший за Любочкой, подмечал все новые черточки и подробности ее тела – коленка у нее напоминала барельеф, изображавший обиженное личико младенца; на виске, где всегда покоилась выбившаяся из пучка прядка, пульсировала тонкая голубая жилка, а под мышками у нее к концу особенно тяжелых репетиций расплывались темные полукружья.
Счастливая звезда, зажегшаяся над ним с того самого момента, как он вступил в труппу, неустанно следила за тем, чтобы во всех спектаклях они с Любочкой были парой. Если он играл Отелло, она была Дездемоной, а в «Леди Макбет Мценского уезда» они сыграли Екатерину и Сергея. Он думал, что Любочка, признанная в школе звезда сцены, будет смеяться над его актерскими потугами, но она относилась к его усилиям абсолютно серьезно и в случае, если у него что-то не получалось, всегда старалась ему помочь, подыграть.
– Давай попробуем еще раз, – спокойно говорила она, если, по ее мнению, сцена выходила недостаточно хороша – и снова и снова протягивала ему свою руку. Пусть не как Любочка, а как Дездемона, но и этого было для него достаточно.
– Ну вот, – констатировала она, наконец, – кажется, у нас получилось.
И он млел под ясным взглядом ее выпуклых ярко-голубых глаз.
Во время занятий кружка Любочка не была ни чванливой ни заносчивой и всегда приходила к нему на помощь, если он был не в ударе. Стеснительность на сцене была ей чужда, и если Любочке требовалось по роли прижаться к партнеру, обнять его, она делала это с чувством и искренне. Казалось, на сцене она была влюблена в него не меньше, чем он в нее в жизни – так нежны и настойчивы были ее руки, обнимавшие его; так ярко и призывно горели ее глаза во время ее любовных монологов. Она могла репетировать подолгу и никогда не останавливалась, пока результат ее полностью не устраивал. Она явно серьезно относилась к своей мечте попасть на театральную сцену. Он старался соответствовать уровню ее сценического мастерства и читал свои роли с неподдельным пылом. Преподавательница кружка Лидия Петровна, наблюдая за ними через стекла очков в модной квадратной оправе, приговаривала:
