В общем, испугался он и начал тормозить: хорошо, думает, что педали ещё не перепутал при этом.
Остановился и опять думает: а что же дальше делать-то? прав нет, морда красная и всего трясёт, тем более родная милиция вдруг стала полицией и неизвестно, что у них там на уме, хотя и раньше с нарушителями не шибко церемонились…
Обогнав Хренотьякина, казенная машина, выключив сирену, тоже затормозила, и оттуда вышел человек с полосатой палкой.
Семен Васильевич знал, что последует дальше: конечно же человек в погонах представится вежливо, козырнёт при этом и спросит эти самые права, которых у него… ну, сами знаете.
Тучный служивый при погонах и с полосатой палкой медленно приближался к «нарушителю», в то время как сам водитель мучительно размышлял, что же делать ему в этой нелегкой ситуации. А состояние последнего было не то, что отвратительным, а просто хуже некуда. Хренотятькин вновь глянув на своё отражение в зеркале, пришел к единому спасительному решению – надо бежать! Бежать, сославшись на что угодно: «Ну, испугался – с кем не бывает – вдруг ненастоящий инспектор, а бандит, ну рези в животе с коликами… скрутило, в общем».
И пока он приходил к такому решительному действию – живот на самом деле скрутило со страшной силой; не продохнуть, ни… и Семен Васильевич резко открыв дверь, с криком: «Ой, не могу!», бросился в придорожные кусты, на ходу сбрасывая штаны.
Сидел он там долго, но инспектор уезжать не торопился, он ходил без конца вокруг стареньких «жигулей», заглядывая в разные места транспортного средства. Даже в выхлопную трубу заглянул. А Хренотятькин всё ждал, осторожно выглядывая из-за кустика, наконец тот не выдержал и крикнул в его сторону:
– Ну, где вы там, товарищ водитель? С вами всё нормально? Может скорую вызвать?
«Хорошая всё-таки полиция, думал несчастный, зря я так – вон и „скорую“ вызвать готовы, по-человечески всё… а может выйти да и объясниться? но ведь стыдно… что же, скажут, Семен Васильевич, вы так сдрейфили, что извините, обмарались даже!» И тут припомнилось вдруг как ещё в советские времена, будучи бригадиром строительного участка, Семен Васильевич Хренотятькин, имеющий на груди значок ударника коммунистического труда, пребывал в похожей нелепой ситуации. Его вызвал как-то директор предприятия Рыловский Федот Лукьянович, и тяжелым проницательным взглядом уставился на бригадира. Конечно, здесь нет смысла утверждать – воровал ли сам Рыловский или просто брал в некоторых количествах с вверенного ему хозяйства, но уличив последнего в неблаговидных делах, стукнул кулаком по столу и закричал багровея:
– Да до каких же пор ты будешь воровать?
Хренотятькин не ожидал такого поворота в их отношениях, потому как до этого всё было ровно и уважительно, но возможно бригадир потерял уже всякую осторожность и хватил лишнего, потому и такой выпад в его сторону получился. Прямо сказать – неожиданный выпад. Долго, видно, приглядывался Рыловский к нему, исподтишка следил и наконец не выдержал – терпелив был, до поры, до времени, как говорится.
В общем – было худо в тот момент Семену Васильевичу. Очень худо: «как же так, брал потихоньку, все ведь берут, и тут рраз и на тебе!»
От страха тогда с бригадира слетели брюки. Буквально свалились к ногам. Ремешок лопнул почему-то (на последней дырочке он был), и брюки упали. Хорошо, что в кабинете больше никого не было. Но, так или иначе, про этот конфуз узнала вся бригада и Хренотятькин сразу же уволился. И вот что-то подобное происходит сейчас, но ведь он не нарушил ничего: ну, нет прав, ну вилял, ну морда наконец красная… у многих чиновников морды красные… мучительные эти воспоминания…
