– Да, Дима. Я бухал. Еще вопросы есть?
– Спустишься к ужину?
– Нет.
– Но я хочу тебя с ней познакомить, – обиженно говорит он.
– И ты не боишься, что я и ей под юбку залезу? – Бросаю козырь в надежде, что Диме больше нечем будет крыть, но на его лице появляется то самое выражение родительского умиления, которое бесит меня больше всего.
Он хлопает меня по плечу и шагает назад к лестнице, бросая коротко:
– Ужин в семь!
Сжимаю пальцами переносицу и распахиваю дверь в свою комнату. Подхожу к высоким окнам и задергиваю блэкаут-шторы, оставляя солнечный свет снаружи. Падаю на кровать, закрывая глаза, и собираюсь проспать до завтрашнего утра, но в голове все крутятся слова Димы.
«Семейная тусовка».
«При том, что ты мой братан».
«Я хочу тебя с ней познакомить».
Переворачиваюсь на живот и обнимаю подушку, прижимаясь к прохладной ткани щекой. Ничего не знаю. Мне нужен хороший сон.
Без четверти семь я спускаюсь на первый этаж под грохот последнего сингла, который мы выпустили две недели назад, и прижимаю ладонь к урчащему от голода животу. Втягиваю носом сладкий аромат теплого медово-горчичного соуса и стискиваю зубы. Дима – собака ушлая, сразу двоечку пробил: и разбудил, и аппетит подзадорил. Друг выходит из столовой и самодовольно поправляет растопыренными пальцами русую косую челку.
– Кого я вижу?!
– Выруби музыку.
– О нет! Мы тебя разбудили?! – Он прикладывает ладонь к щеке. – Мне так жаль!
– Выруби!
Дима достает телефон из заднего кармана джинсов, тычет пальцем в экран, и стены дома, наконец-то, перестают дрожать.
– Я честно верил, что, когда тебе стукнет тридцать, ты повзрослеешь, но, видимо, не судьба, – качаю я головой.
– Кто бы говорил. Как там твои студенточки?
– Прекрасно. Пить еще не научились, трахаться тоже, но я делаю все, что могу.
– Тебе бы медаль.
– Не откажусь.
Мы с Димой одновременно усмехаемся, и я оглядываюсь на входную дверь:
– Ну и где твоя гостья?
– Ты хотел спросить, когда мы сядем за стол?
– Да!
– Она должна быть уже поблизости. Как я выгляжу?
Дима одергивает край белой футболки, расправляет плечи и тянется вверх, задирая нос.
– Как обычно. Ты так дергаешься, будто невесту ждешь, а не сестру.
– Мы давно не виделись, так что… я и правда немного нервничаю. Хочется встретить ее как пола-гается.
– Сколько ей? Пятнадцать?
– К твоему сожалению, нет. Десяточку накинь.
Пытаюсь вспомнить, что еще Дима рассказывал о своей сестре, но выходит не очень. Мы редко обсуждаем личное, большую часть разговоров занимает работа. В моей голове младшей сестре Димы меньше двадцати, она гимнастка или балерина, что-то вроде того, и живет она фиг пойми где. А может, и нет. Может, речь тогда шла о сестре Мыши или о его брате?
Громкий звон проносится под потолком, Дима чуть ли не подпрыгивает, бросаясь к двери, а я медленно шагаю следом, засунув руки в карманы спортивных штанов.
– Ну привет! – кричит Дима, втягивая в дом невысокую девушку, одетую в серый спортивный костюм, который она явно сняла с бегемота. – Боже милостивый, ты с каждым разом все меньше и меньше!
– Это не повод душить меня, – хрипит она, хлопая его по спине.
– А забивать на своих родных – достаточный повод?
– Может быть…
Из-за плеча Димы и козырька кепки я не могу разглядеть ее лица, вижу только густые светло-русые волосы, собранные в хвост на затылке.
– Прости. Я не хотел снова это начинать. Проехали, ладно? – тараторит Дима, отступая, и сжимает руку сестры в своей, разворачиваясь ко мне. – Диана, познакомься, это мой лучший друг, сосед и деловой партнер…
