– Меня обсуждали? – спрашиваю я, занимая свое место.
– Нет! – Соня прячет взгляд, чем сдает себя с потрохами.
– Не тебя, а твою сексуальную задницу, – Коля сжимает в зубах зубочистку.
– Я тронута до глубины души.
Тишина звенит в пустоте молчания. Дима и Соня переглядываются, а Коля поднимается из-за стола, поглаживая живот.
– Спасибо за ужин, – обращается он к Соне. – Если что, мое предложение о замужестве еще в силе.
– Тоже уходишь? – хлопает глазами Дима.
– Попробую добить второй куплет, пока есть силы.
Соня встает и принимается складывать пустые тарелки в стопку. Кажется, меня выгоняют.
– Помощь нужна? – предлагаю я с вынужденной вежливостью.
– Нет, что ты! Гости не моют посуду!
Соня выходит из комнаты, Коля, подмигнув мне, тоже скрывается за аркой, а Дима откидывается на спинку стула и сцепляет руки на затылке, глядя в потолок.
– Может, подышим? – предлагаю я.
– Я думал, ты тоже сбежишь.
– Думал или надеялся?
– Ди… – вздыхает он, и в шуме его дыхания я чувствую угрозу серьезного разговора.
– Дим, давай не будем, – резко обрываю я.
– Ладно, идем подышим.
Брат шагает к стеклянной двери, скрывающейся в углу, и распахивает ее, выпуская меня на деревянную узкую террасу. У дальней стены стоят четыре садовых кресла и небольшой квадратный стол. Ветер качает ветви деревьев, покрытых молодой листвой, тонкий серп месяца мягко светится посреди темного неба, усыпанного тусклым сиянием звезд.
– Ты уже виделась с мамой? – приглушенно спрашивает Дима.
– Еще нет.
– Можем съездить к ней вместе.
– Запишемся на парный прием? – устало усмехаюсь я.
– Наверное, придется. Такого в ее практике точно еще не было.
Он поворачивает голову, и мы долго смотрим друг на друга, не произнося ни слова, потому что правильных нет, а все неправильные уже были сказаны. Брат вдруг обнимает меня, притягивая к груди, и я опускаю голову на его плечо.
– Я рад тебя видеть. Правда.
– А я рада, что у тебя такая классная жизнь.
– Ди…
– Просто скажи – спасибо.
– Спасибо, сестренка, – отвечает Дима, прижимаясь щекой к моей макушке.
Глубоко вдыхаю аромат его кожи, который отдаленно напоминает о детстве. Стоим в щемящем сердце молчании еще несколько минут, и медленно, но так безболезненно на моих губах расцветает улыбка от осознания: у нас уже достаточно опыта, чтобы идти дальше глупых детских обид. По крайней мере, мы можем попытаться сделать этот шаг.
– Дим…
– М-м?
– А здесь найдется еще одна свободная комната?
– Ты серьезно? – он недоверчиво прищуривается, отстранившись.
– Более чем.
Дима косится на горящие окна первого этажа, за которыми, вероятнее всего, Соня сейчас моет посуду:
– Если это из-за…
– Она в него влюблена? – задаю вопрос наперерез.
Он проводит зубами по верхней губе. Всегда так делает, когда не хочет говорить правду.
– Там все… сложно. Ты правда знакома с Марком?
– Есть грешок. А тебе правда нравится Соня?
– Да. – В его голосе слышится неприкрытая печаль.
Задумчиво киваю и обвожу взглядом задний двор. Парочка круглых фонариков у забора освещают небольшую калитку, под раскидистым орехом стоит массивный железный мангал. А здесь здорово.
– Ди, насчет Марка… он…
– Ты меня приютишь или нет? – впиваюсь в него серьезным взглядом, не нуждаясь в предостережениях.
– Конечно, – сдается Дима. – В дальнем крыле есть комната, она небольшая, и в ней нет ванной…
– Класс! Поеду за вещами!
– Почему мне кажется, что я об этом еще пожалею?
