Она была совершенно другой. С одной стороны, они были даже чем-то похожи. С ранних лет им пришлось учиться самим выживать в этом мире, без родительской любви и заботы, самостоятельно решать недетские проблемы и выбирать тот путь, которым следовать дальше. В то же время, они были совершенно разными. Она — тихая, домашняя, живущая с легкой грустью в душе и детской доверчивостью, еще надеясь на справедливость мира и не теряя веру в людей. Он же уже давно уверился, что справедливость в этом мире зависит лишь от количества денег, а тем, у кого их недостаточно и надеяться особо не на что. Саша шел по жизни, выбирая самый край пропасти, то связавшись с дурной компанией и сотни раз чудом избегая тюрьмы, то придя работать в ментовку и, как бы парадоксально это ни звучало, попав в не менее опасную среду, когда все, что было до этого, показалось просто детскими играми.
Быть может, в какой-то момент он просто устал быть один, и промелькнула мысль, что может не так это и плохо, когда рядом есть кто-то, кому ты не безразличен. Кто будет верить в тебя, что бы ни случилось. Кто будет ждать домой, торопя время до встречи и раз за разом набирать твой номер, желая услышать родной голос. Кто будет каждую ночь согревать тебя своим теплом и с кем на утро не захочется расставаться. Быть может, она и есть та самая, рядом с которой его жизнь приобретет совсем другие очертания...
Странные мысли, которые никогда раньше не посещали его голову, словно хищники в один миг вгрызлись в сознание и не отпускали, выстраивая план дальнейших действий.
Через три часа Павел Легостаев сидел в его машине.
— Это ведь антиквар попросил вас устроить мнимую кражу, — сказал Гранин, и это прозвучало скорее, как утверждение, чем вопрос. Помолчав, он взглянул на парня: — Расскажешь все, как было на самом деле?
— Он распродал почти все свое имущество, чтобы купить недвижимость за границей, но не успел оформить документы, а тут на носу день выплаты процентов... за крышу, — Паша сделал особенный акцент на этом слове и тоже поднял глаза на своего собеседника. — Он сказал, что если мы емуне поможем, его просто убьют... А так, и он в прибыли, и мы получим оплату за труд.
— Плохая идея, — усмехнулся Саша, в его голосе не было ни злости, ни жалости, он просто констатировал факт. — Сарманов не простит.
— И все-таки я не понимаю, почему меня отпустили, — помедлив, спросил Легостаев.
Саша достал из пачки сигарету и предложил парню. Тот тоже вытащил сигарету и, прикурив, с удовольствием затянулся.
— А тут не надо ничего понимать, — серьезно сказал опер, выпуская в окно дым. — Считай, что тебе повезло. Твой дружок отправится в СИЗО, а ты навсегда забудешь о прошлом вечере и о том, что когда-то вообще был в том магазине.
— Но хозяин магазина опознал меня, — возразил парень.
— Считай, что он уже о тебе забыл, — усмехнулся Гранин.
— Почему ты мне помогаешь? — спросил Павел.
— Потому что ты неплохой парень и сестру твою жалко, у нее ведь никого нет, кроме тебя, — пространно ответил опер и, увидев удивление на лице парня, пояснил: — Она приходила.
— Она обо всем знает? — парень втайне надеялся, что Катя не в курсе произошедшего.
Саша кивнул.
— Представляю, как она сейчас переживает, — Павел потер лицо руками. — У нас, действительно, никого больше нет, и я не знаю, что с ней было бы, если бы я...
Они помолчали.
— Я вот только не понимаю, тебе-то какая разница? — озадаченно проговорил парень, взглянув на опера.
