Борьба за жизнь Шатуна, отвлёкшим на себя русалок, позволила Занозе без проблем достичь берега. Он сперва отбежал от воды на безопасное расстояние, только после чего позволил себе без сил повалиться на землю, жадно глотая ртом воздух, и стараясь успокоить ходившую ходуном грудь.
Ещё какое-то время были слышны шумные всплески воды, глухие удары и отборная брань Шатуна, которому болотные девы по-прежнему не давали выйти на сушу. После чего всё резко оборвалось, и вся округа погрузилась в гнетущую тишину, нарушаемую только его шумным дыханием.
Лёжа на спине, Заноза продолжал жадно глотать воздух, пытаясь унять бешено колотившее в гриди сердце. Он даже не сразу сообразил, что уставился мутными глазами прямо в серое небо, которое уже начинало порядком темнеть. Но не это его заставило подскочить как ужаленного.
– Чего разлёгся? – раздалось над самым его ухом.
– Шатун! Живой мерзавец! – Заноза тут же вскочил на ноги и кинулся на него с кулаками, пытаясь засветить тому прямо в рожу. – Ты хотел использовать меня как приманку. Да за такое тебя под нож пустить мало!
– Успокойся! – тот особо не напрягаясь оттолкнул его от себя, лишь равнодушно пожав плечами. – Это была не моя идея, Кулик всё придумал. Но тот тебе уже не ответчик, он сейчас сам русалок тешит на дне болота.
Конечно не твоя идея, пронеслось в голове у Занозы, куда уж тебе самому до такого додуматься. Но отчего-то злости на Шатуна больше не было. И причиной тому был вовсе не его жалкий вид, которому и так порядком досталось от русалок, а скорее боязнь Занозы остаться одному, посреди этих забытых богами болот.
– Ладно, чего разлёгся? – повторил вновь Шатун, только уставшим голосом. – Надо двигать дальше, наше спасение уже совсем рядом. – он кивнул в сторону росшего уже совсем близко, хоть и редкого, но всё-таки леска. – Доберёмся до деревьев, наберём сушняка и разведём костёр, обсушимся. – и не дожидаясь, пока Заноза пристроиться рядом, зашагал в направлении того самого леса. В отличие от кое-как встающего с земли оппонента, более уверенно передвигая своими ногами. Словно и не было этого ночного бегства из разбойничьего лагеря, с последующим переходом через болото, сумасшедшим заплывом и драки с русалками.
Только когда уже окончательно стемнело, они прекратили свой путь и без сил повалились на землю. Повалился кулем, правда только Заноза, Шатун лишь уселся на землю и начал сооружать из собранных веток небольшой шалашик для костра.
Когда огонь занялся и немного отогнал ночную тьму в стороны, поближе к костру подполз и Заноза, чтоб согреться и обсушить свои остатки висевшей на нём одежды. Рассевшись напротив друг друга они молча уставились на огонь, думая каждый о своём. То, о чём думал Шатун было неизвестно, ну а вот Заноза был близок к отчаянью. Он всячески пытался понять, что же ему теперь делать дальше. Он был голоден, напуган и зол, зол на весь белый свет.
Если бы он только мог, то он бы предал лютой смерти всех, кто был повинен в его несчастьях. И своего атамана Лохматого, но хорошо хоть, что тот уже своё получил, и всю княжью дружину, что загнала их в это проклятое богами болото. И даже этого здоровяка Шатуна, что ценой его жизни, хотел выторговать свою. Только в открытом бою ему против него ни за что не устоять, и из-за этого он злился ещё сильнее. Разумно решив обождать, и дождавшись удобного случая, чтоб удавить его по-тихому, в отместку за весь тот страх, которого он из-за него натерпелся. Но это он сделает чуть позже, а пока тот был ему нужен, чтоб вместе с ним выбраться отсюда в более обжитые места.
